– А как же вы… размножаетесь? – спросил я, не рассчитывая на ответ. И точно, ответа не получил.

– Я же сказал – хочу умереть с мечом в руках! Если ты пообещаешь мне, что я умру с мечом в руках, в бою – я отвечу на твои вопросы. А если начнешь меня пытать – ничего не добьешься. Я умею терпеть боль. Я умею ее отключать! Смотри!

И я почувствовал, что настощ в самом деле отключил боль! У него теперь ничего не болело! Он лежал, как на пляже, и с удовольствием смотрел в мое ошеломленное лицо! Вот ни хрена себе… и в самом деле – как заставить говорить человека, который готов умереть, который не чувствует боли и который ничего не боится. Как?

Найти, нащупать то, чего он боится. Вот, например, читал – у мусульман считается очень нехорошим делом умереть при наличии отсутствия члена. В неполном, так сказать, составе. В рай к гуриям не попадешь.

Или если ты перед смертью касался свиньи.

Или вообще, как некогда сделали израильтяне против шахидов, взрывающихся на улицах, – собрать куски шахида и, завернув в свиную шкуру, так и захоронить. Хрен ему, а не девственницы! Обойдется!

А чего этот боится?

– И не боишься умереть без члена? Без языка и с выколотыми глазами?

– А зачем они мне там, на небе? Мирские глаза и член? Там все у меня будет. Ты ничего не узнаешь, дикарь, пока не поклянешься страшной клятвой, что позволишь мне умереть с мечом в руках, в бою! С тобой. В бою – с тобой.

Чувствую, гаденыш рассчитывает хотя бы перед смертью меня достать. Похоже, что он еще никогда не проигрывал людям. Вообще – никогда! А еще возможно – не проигрывал и соплеменникам.

Еще подумав, я медленно и четко произнес, стараясь, чтобы мои слова звучали как можно внушительнее:

– Клянусь, что если ты правдиво ответишь на мои вопросы, на все вопросы, которые я задам, – ты получишь меч и ты получишь меня в качестве противника. И хочу предупредить – я чувствую ложь. И если ты станешь врать – тебе будет очень плохо.

Глаза пленника заблестели, он криво усмехнулся, кивнул:

– Согласен! Спрашивай!

Его звали Краций Сигус Амад, и он происходил из рода первых настощей. Потомственный офицер, землевладелец, сын землевладельца. В его собственности находились обширные земли, на которых трудились тысячи ненастов с личных, его, Амада, ферм. На этих фермах разводили скот – овец, коров и… ненастов, то есть «не настоящих людей», на труде и знаниях которых основывалось все благополучие империи.

А вот дальше все было совсем интересно. Как оказалось, все настощи рождены обычными женщинами! Все! Женщины могут зачать и зачинают от настощей, и после зачатия у них рождается настощ – при рождении убивая свою мать. Младенец просто слишком крупный для того, чтобы не порвать свой «инкубатор». Но даже если бы женщина выжила после рождения такого младенца – ее все равно убивают. Ибо таков обычай, ставший законом.

Как так вышло, что от настощей рождаются только особи мужского пола – знает только тот, кто создал настощей. Тот, кто тысячу лет назад (а может, и больше, сведения противоречивы!) решил создать собственное войско из безжалостных, могучих, быстрых и бессовестных воинов и с помощью их захватить власть в империи. Он был очень сильным шаманом и не гнушался производить эксперименты над людьми. И захватил власть, стал императором.