Я считал, что все наши ребята заслуживают должности старшего сотрудника, но руководство выделило на отдел всего четыре-пять таких ставок. Тогда мы с ребятами договорились, что каждый из них пройдет двухлетнюю программу повышения квалификации, по результатам которой их приравняют к экспертам, то есть к старшим спецагентам с соответствующей зарплатой. Программа включала все курсы Национальной академии по профилю поведенческого анализа, два курса Института патологий ВВС США, курсы по психиатрии и праву в университете Вирджинии (там как раз работал Парк Дитц), а также методику допроса с Джоном Ридом, медицинскую экспертизу в Балтиморе, практику в отделе расследования убийств полиции Нью-Йорка и разработку психологических портретов под шефством одного из региональных кураторов.
С каждым годом мы все активнее выбирались на международный уровень. Например, перед самым выходом на пенсию Грег Маккрери расследовал крупные серии убийств в Канаде и Австрии.
Снаружи казалось, что отдел справляется на ура. Но я, будучи руководителем, знал, что управляю хрупким суденышком, состояние которого целиком зависит от меня. Если кто-то из моих подчиненных уже не справлялся, начинал выгорать, я в нарушение всех правил давал ему небольшой отпуск или вообще освобождал от обязанностей. Отдохнув, они с новыми силами возвращались к труду и показывали куда лучший результат, чем если бы я строго придерживался распорядка. Когда руководишь лучшими из лучших и не можешь вознаградить их материально, надо найти другие способы поощрения.
У меня складывались хорошие отношения и с рядовыми сотрудниками. Когда я увольнялся, они больше всех не хотели меня отпускать. Видимо, тут сказался мой опыт службы в ВВС в качестве вербовщика. Кстати, многие руководители Бюро служили в войсках (и немало мундиров украшают ордена и медали, как, например, у моего последнего САРа Робина Монтгомери), а потому смотрят на вещи глазами военного. Тут нет ничего плохого. Более того, крупные организации не работали бы так эффективно без твердой военной руки. Но я-то начинал с самых низов и потому чувствовал с рядовым персоналом особую связь. Зато и рассчитывать на их помощь я мог куда больше, чем другие руководители.
Многие ошибочно думают, что ФБР похожа на Ай-би-эм: огромная бюрократическая структура, где работает толпа умных, успешных, но взаимозаменяемых мужчин и женщин, напрочь лишенных чувства юмора. Мне же повезло попасть в небольшую команду по-своему уникальных, выдающихся людей. Со временем поведенческий анализ обретал все больший авторитет в правоохранительной службе, и сейчас каждый из нас нашел в общем деле свою нишу, став в ней настоящим специалистом.
На заре нашего исследования Боб Ресслер занимался научными основами, тогда как я был скорее практиком. Рой Хейзелвуд дорос до эксперта по изнасилованиям и убийствам, совершенным на сексуальной почве; Кен Лэннинг считается ведущим специалистом по преступлениям против детей. Джим Риз тоже начинал с профайлинга, но нашел себя в области стресс-менеджмента, внеся в нее огромный вклад и помогая офицерам полиции и федеральным агентам справляться с нагрузками. Он даже получил степень доктора наук, написав немало серьезных работ по своей теме, и сегодня его умения пользуются большим спросом во всем правоохранительном сообществе. Джим Райт, придя к нам в отдел, не только взвалил себе на плечи подготовку новых профайлеров, но и стал ведущим экспертом по преследованию — одному из наиболее динамично развивающихся типов межличностных преступлений. Каждый из нас выстроил хорошие отношения с сотрудниками региональных отделений, местной полицией, департаментами шерифов по всей стране. Сегодня, кто бы ни обратился к нам за помощью, он точно знает, с кем имеет дело, и всецело нам доверяет.