Постояли-постояли скубенты, за нами наблюдаючи, а потом один, который длинный, вперёд шагнул.

— Нас с товарищем в игру примете?

Переглядываемся… Оно как бы и да – бабки игра такая, што и енерал Суворов, говорят, с ребятишками играть мог, и в укор иму такое никто не ставил. Но как бы и тово…

— Бабки-то есть? — с сумлением в голосе спрашивает Гвоздь.

— Только биток, — улыбается длинный, Сергей Сергеевич, — да и то по старой памяти больше, как талисман. Но мы выкупим у вас часть бабок, вы не против?

— Да как бы и пусть, — пожимаю плечами, пока старостёнок сумлевается, Гришка Кузнецов тоже.

— А… пусть! — соглашается Гвоздь.

Скубенты, который Сергей Сергеевич и Анатоль, играли плохо и вскоре продули.

— Да уж, — видно, што им досадно, но с деньгами туго, по карманам не шарят и отыграться не просят. Ну и то! На гривенник почитай бабок купили, да и все их продули, худо ли!

Отошли в сторонку и сели просто глазеть. Анатоль который, ён в избу сходил, да книжку было принёс.

— Всё к девкам подкатывает, — засмеялся Гришка негромко, — умственность показывает! А што умственность-то дурная, когда остального нетути, да и замуж не зовёт? Так, пустозвон дурной! Башка чисто колокол треснутый – вроде как большая и гул стоит, ан сразу видно, порченый!

А я как книжку увидел, так мало што не затрясся! Оливера-то Диккенсова прочитал уж, потом арифметику и листы разрозненные, но прям не то. Оливер-то, ён интересный, а енто так, даром што тоже буквы, хучь и другие. Игру бросил, да и подбираюся поближе, значицца.

— …а это, милые девы, — разливается Анатоль как тот соловей, что каркает, — великая поэма слепого певца Гомера… чего тебе, мальчик?

— Книжку поглядеть хотел, — а самого такая робость одолела, што прям я не я! И руки, значицца, о порты обтираю – после бабок-то.

Видно, што Анатоль ентот не сильно-то и хотел книжку давать. Но тут дело такое – мы ему навстречу пошли, с бабками-то, теперича и должок как бы.

— Читать-то умеешь? — насмешка в голосе вот прям чуйствуется.

— А как же! — меня ажно вскинуло.

— Понимаешь, мальчик, — Анатоль, почуяв внимание, затоковал, постоянно поправляя очёчки, — есть книги, более подходящие тебе по возрасту и интеллектуальному развитию. Ещё в семьдесят пятом году в «Новой Азбуке» напечатали рассказ «Филиппок» под авторством графа Льва Николаевича Толстого. Боюсь, «Илиада» окажется несколько сложной для твоего понимания.

Насупился, молчу, и Анатоль, вздохнув вот прям напоказ, протянул мне книгу, почему-то открытой.

— Сотни воителей стоит один врачеватель искусный! Не… — останавливаю чтение, засмущавшись, — я так, не шибко штоб искусный покамест! Так, по коровкам больше.

Анатоль почему-то замолк и только рот открыл, подержал так, и снова закрыл.

— Бойко, — одобрил Сергей Сергевич. — Церковную школу окончил?

— Да ну, барин, смеёшси? Пятнадцать фунтов пшеницы за месяц отдай и не греши! В городе уже, по вывескам.

— Кхм… так бойко, и по вывескам? — в глазах интерес, но такой, што немножко не такой – как перед жучком интересным.

— Потом по газетам, — пожимаю плечами, переминаяся под взглядами скубентов.