Спорить с Фрунзе никто не стал. Посему минуты не прошло, как люди «рассовались» по машинам и кортеж тронулся. «Под всеми парами» направившись в отдел морского опытного самолетостроения ЦКБ Авиатреста, которым руководил Дмитрий Павлович Григорович. Тот самый, который в 1913 году создал свой первый гидросамолет. А в дальнейшем его совершенствовал в разных моделях.

Перед ним, дистанционно, в формате переписки, Михаил Васильевич поставил две очень важные задачи. Хотя, конечно, на первый взгляд они такими, наверное, и не выглядели.

Первая заключалась в создании так называемого airboat, как его называли в англоязычной среде. Точного названия в русском языке нарком не знал. Во всяком случае. Ближе всего было словосочетание — аэросани-амфибия.

В Союзе с 1918 года разрабатывали и производили аэросани. Но практически исключительно как сани. То есть, средство передвижения по снегу и льду. Фрунзе же поставил перед Григоровичем задачу создать аэросани-амфибию, способную ходить не только по снегу и льду, но и по воде и заболоченным участкам.

Зачем?

Как патрульно-поисковое средство и, что намного важнее, сверхлегкий десантный катер. Который может и зимой по льду финского залива пехоту перевозить, и летом по водной глади. Хотя и с ограничениями по волнению.

Почему это поручили Григоровичу?

А кому еще? Профильных КБ в Союзе не имелось для таких задач. А аэросани разрабатывали все, кому не лень. Тут же хотя бы какие-никакие, а имелись наработки. Все-таки гидросамолеты разрабатывали-строили. И, насколько Фрунзе знал, проектировали летающую амфибию под руководством подчиненного Григоровича — Вадима Борисовича Шаврова…

Вот как раз с самолетом-амфибией и было связано его второе задание. Почти напрямую. Он поручил ОМОС изучение экранного эффекта. Его к тому времени уже открыли. И нарком, наткнувшись на заметку о нем, прям оживился.

Практически каждый мальчишка в Союзе и после его развала слышал про экраноплан «Лунь». Про эту трехсоттонную махину, носящуюся над водой со скоростью около пятисот километров в час. Хотя бы раз — уж точно.

Так вот.

Фрунзе имел в виду совсем не его, когда давал задание Григоровичу. Михаил Васильевич в той жизни своими глазами ни раз видел легкие экранопланы вроде «Волга» или «Акваглайд». Для чего-то подобного никаких запредельных технологий не требовалось. Их было реально сделать даже из фанеры при достаточно дохлом моторе в сотню-другую лошадей. Благо, что даже идущий на скорости в 120–150 км/ч такой «пепелац» был заметно быстрее любого торпедного катера. Даже глиссирующего. И его кардинально меньше трясло. Что было крайне важно. Ибо сидеть на катере, идущим даже со скоростью 40–50 км/ч было удовольствием ниже среднего. Когда же катер прет со скоростью под 100 км/ч — находиться на нем являло собой особую форму бешеного родео, доступного далеко не всем. И Михаил Васильевич видел в легких экранопланов перспективу именно в формате катеров: патрульных, поисковых, десантных, торпедных и так далее. То есть, как старших братьев airboat.

И обо всем этом требовалось поговорить.