Позади меня началось такое. Мне казалось, что гроб сейчас упадет с пьедестала. Деревянный ящик со стоном полз в мою сторону, а я осторожно отодвигалась от него подальше.

— Он оставляет в шее дыр! Все потому, что он — вампир! Он кровь сосет, чтоб просто жить, ну разве можно не любить… Кого? — задорно пропела я, а вампиры дружно заорали имя юбиляра. В этот момент чья-то бледная рука пробила крышку гроба, пытаясь нащупать меня. Я отошла подальше, понимая, что покойник был действительно шарящим человеком. Рука нащупала сухой венок, прибитый к крышке, а потом попыталась ободрать его.

Игра «Кто сыграл в ящик» становилась все интересней.

— Туман и ночь, зловещий час! Все крики без ответа, — при виде руки в обрамлении ветхого, потертого кружевного манжета, у меня округлялись глаза. — Вампиры так кусают нас, что хоть беги из склепа!

— Браво! — хлопали присутствующие, пока я пыталась деликатно, но ногой, отодвинуть гроб подальше. — Это достойно сборника! Вы просто блестящий поэт! Всех времен и народов!

Мне, конечно, польстила, столь высокая оценка моих скромных талантов, но я видела, как по крышке идет трещина.

— Выпьем же за нашего юбиляра! — произнесла я, поглядывая на бокалы и продолжая мило улыбаться. Внезапно меня за попу схватила чья-то рука. — Тост за юбиляра! Хмыхмысячу лет назад был похоронен один очень гордый… руку уберите, сударь!… один очень гордый вампир… Я хочу, чтобы вы рассказали о нем! Юбилей похорон — это лишний повод вспомнить дорогого друга, сотрапезника, товарища и брата!

Я почувствовала, как меня знатно прихватили за филей, дотошно ощупывая его. Рука вылезла почти по самое плечо, обнажая пыльный и рваный камзол. Я украдкой отбивалась от «юбиляра», а вампиры уже подняли кубки.

— Он был замечательным на вкус человеком! — заметил старенький вампир с пожелтевшими от времени клыками и блестящей лысиной. — Я его, можно сказать, вот таким бледненьким помню! Помню, как он лежал у меня на руках и орал!

— Я помню, что он очень любил женщин! Женщины были его слабостью! Они падали у его ног! Выпитые до капли! А некоторые волочились за ним. Иногда даже за ногу! — произнес солидный вампир с проседью на темных висках, поглядывая в свой бокал.

— Да они от него просто пищали! — согласился его сосед с бакенбардами и огромным пожелтевшим от времени жабо. — Так и пищали: «Помогите, спасите!».

Я чувствовала, как пытаюсь сорвать с себя чужую руку, не срывая праздника. Мне удалось разжать чьи-то холодные пальцы. Почему, судя по тому, куда он тянется рукой, мне казалось, что он работал при жизни гинекологом!

— Сударь, — прошептала я, выгибаясь и пытаясь украдкой дать по руке папкой со сценарием.

— Упокойтесь!

— Нас так мало осталось! И жизнь теперь уже не та! Сударыня! А вы не могли, — произнесла вампирица не первой свежести. — Еще почитать ваши замечательные стихи!

Вампиры тем временем грустно смотрели друг на друга, пока обиженная рука ползла в направлении меня. Трещина становилась все больше.

— Раньше было все попроще, пили, как пиявки! — дернулась я, глядя на одобрительные кивки. — А теперь вампиры просят у обеда справки!