Специальный ошейник все также блокировал магию внутреннего источника Дианеля, и хотя целительный амулет восстановил его физические силы, аура оставалась поврежденной. Эльф чувствовал, что с кровью он потерял какую-то важную частичку себя. Зато у него появился друг. Серый юркий мышонок с небольшим белым пятном на правом боку. Посол назвал его Шустриком за неугомонный нрав. Сначала он просто подкармливал мышонка крошками хлеба, потом тот позволил погладить себя и почесать животик. Мышонок очень быстро приручился, стал прибегать на свое имя. Несмотря на ошейник, Дианелю после многократных попыток удалось достучаться до центра силы амулета. Тонкая зеленая нить стала верным помощником эльфа. Через железную решетку, он протягивал ее в соседние камеры и прощупывал их – увы, они оказались пусты. Ей же он касался Шустрика, когда хотел заставить того выполнить какой нибудь приказ. Выяснилось, что с помощью нити можно вполне сносно управлять разумом мышонка. Эльф как бы переселялся в голову грызуна и мог вместе с ним путешествовать по коридору вдоль камер. В первую декаду это было всего шесть шагов. Во вторую уже десять. Постепенно расстояние все увеличивалось и увеличивалось. Наконец, Шустрик научился по приказу эльфа поворачивать за угол коридора и контакт при этом не потерялся. Вершиной успеха стало появление мышонка в кордегардии, где обитали тюремщики Дианеля.

Тюремщиков было двое. «Боров» и «скелет», как эльф обозвал своих охранников. «Боров» был огромен. Его брюхо свисало через ремень, щеки налезали на шею, маленькие поросячьи глазки заплыли жиром. Он без остановки что-то жевал. «Скелет» же напротив, был болезненно худ и имел желчное выражение узкого вытянутого лица. Его явно мучила какая-то желудочная хворь, оттого он постоянно морщился, жаловался на жизнь, ныл и вздыхал.

– Когда уже, наконец, наверху решат, что делать с этим проклятым эльфом?

Этим утром, посол в очередной раз вселился в разум мышонка, и Шустрик привычным маршрутом побежал к приоткрытой двери охранников. «Скелет» опять ныл.

– Сколько ради него одного мы тут будем сидеть? Кончить эльфа по-тихому – все только рады будут, что эта тварь, наконец, сдохла.

– А нас обратно в главный корпус? – «боров» жрал свиной окорок и громко чавкал – Оно нам надо?

– И что? В главной тюрьме интереснее – «скелет» налил себе в глиняную кружку красного вина, и жадным глотком отхлебнул сразу чуть ли не половину – Тут мы сопьемся к демонам! А там хоть…

– Что там?

– Да, взять хотя бы ту грудастую ведьму, помнишь?

– А то! Хороша была девка!

– Точно! – «скелет» рыгнул, болезненно поморщился и снова приложился к кружке. – Как мы ее тогда трахнули, пока начальства не было! Она выла и кричала так, что у мертвого встанет!

– Тише ты! – шикнул на него «боров» – Забыл, что здесь и у стен есть уши? Плесни-ка мне тоже вина.

Дождавшись, пока второй тюремщик наполнит его кружку, боров шумно хлебнул из нее, и засмеялся, вспоминая былые приключения.

– Да уж, кричала она тогда сладко. Узковата для нас оказалась, да?

– Для тебя может и узковата, а по мне так в самый раз – тощий сонно зевнул и подпер рукой щеку – Или вот помнишь, тот ересиарх Тибальтус. Как мы его доводили стуком ключей по решетке, а? И день и ночь, и день и ночь, по очереди! А начальство все потом понять не могло, с чего он вдруг голову в бадью с нечистотами засунул, словно хотел утопиться.