— Значит, не хочешь герцогом. — Егор, не оборачиваясь, вдохнул полной грудью терпкий запах роз и даже закрыл на секунду глаза от восторга. — Жаль, а я тебе, Онисим, Жирону отдать собрался.

— Ну, если больше некому, — воевода вздохнул и тоже подошел к окну. — Тогда можно и Жирону… А лучше б что-нибудь дома — семья ведь там у меня, под Путивлем.

— Так Путивль и бери! — обернувшись, усмехнулся князь. — Тамошний воевода вороват зело.

— Так Юрий, князь…

— А Юрий князь то, что я велю, сделает! — Резко взмахнув рукой, Егор прислушался и вдруг скривился, словно от зубной боли — Этот кто там так орет? Пытают кого-то, что ли?

— Пытают? Так ты, княже, вроде не велел. — Онисим высунулся в окно и рассмеялся: — А! Это ж кавалер Сен-Клер с приятелями песни распевают! Вторую неделю уже, как из разъезда вернулись… теперь то вина попьют, то снова попьют, потом поспят малость, да к девкам, да опять вина…

— Сопьется этак Арман, — посетовал князь. — Жаль, парень-то хороший. Вот что — зови-ка его сюда! Дело у меня для вас обоих будет. Инквизитор местный к вечеру заглянет, монах доминиканский… как его?.. Ах да, брат Диего, председатель местного церковного суда — вот вы при нем для пригляду и будете.

— Но, княже…

— Толмача вам сыщу, точнее — Арману. А уж он тебе потом сам переведет. Ну что, Онисим, встал-то? Давай, зови Армана…

Вопреки всем ожиданиям князя, инквизитор, брат Диего де Лос-Сантос, оказался милым и вполне начитанным человеком, знающим несколько языков, в том числе арабский и немецкий, точнее, тот его диалект, на котором говорили в Южной Германии — в Швабии, Баварии и Каринтии. Этим диалектом неплохо владели и сам Егор, и его доблестный воевода, за которого князь откровенно порадовался — со знанием-то хоть какого-то языка куда легче будет работать.

Высокого роста, несколько сутулый, но не слишком, с приятным, несколько суховатым лицом университетского профессора и рассеянным взглядом небольших, но весьма выразительных глаз, брат Диего представлял собой тот ныне полузабытый тип интеллигента, которого, наверное, можно бы было назвать рафинированным, если бы не эта вот должность инквизитора, на которую кого попало не назначали. Значит, зарекомендовал себя «профессор», пытал, наверное, кого-нибудь, сжигал пачками молоденьких симпатичных ведьм.

К людям князя доминиканец отнесся без особого восторга, однако и никакой неприязни не выказал, лишь, пожав плечами, молитвенно воздел очи к небу — мол, на все Божья воля — да назначил время на завтра:

— На рассвете, сразу после заутрени, и приходите. Знаете, где наш монастырь?

Егор всегда интересовался ведьмами — начиная с недоброй памяти бабки Левонтихи, — вот и в этот раз, услыхав от воеводы о некой «колдовской девице», насторожился. Не то чтобы Вожникову так уж хотелось вернуться в свое время — здесь давно уже было что терять, — но… но все же тянуло, тянуло! Телевизор посмотреть, залезть в социальную сеть, на джипе поездить… как там, кстати, пилорамы-то? Наверное, пришел давно новый хозяин… или хозяева. Да какая разница! Хоть одним глазком взглянуть бы… расслабиться чуток — и назад, здесь вон сколько дел еще важных! И — красавица-жена, дети… народ, за который тоже ответственность нести надо!