А она сама пока закончит мыть полы и займётся… м-м-м стенами. Стены тоже нуждаются в хорошем мыльном растворе!

* * *

Попугай приблизился к Вику осторожно, бочком. Глянул одним глазом и сообщил тоненьким голоском Лексы:

– Велено тебя сводить к цирюльнику и купить одежду.

– Что? – Вик даже не сразу понял о чём речь. – Куда?

– Цирюльник, – повторил попугай. – Брадобрей… Как там у вас в вашем диком мире это называется?

– Я не дам сбрить бороду, пусть даже и не мечтает! Для варвара борода – это честь и гордость!

– Была бы там борода! – фыркнул Пашка. Вик снова представил, как душит ненавистную птицу, но попугай сказал веско: – Лекса велела!

– Ах, раз Лекса велела… – протянул Вик издевательски. – Тогда конечно! Может, ещё и напомадиться?

– Если нужно будет, напомадишься, – ответил Пашка высокомерно, потом добавил вкрадчиво: – Александриэлла – девушка тонкая и изысканная.

– И что?

– И то, что она вращалась в высшем свете, в кругах, где мужчины и юноши хорошо пахнут и следуют веяниям моды…

– И что?! – настойчивее повторил Вик, приближаясь к попугаю. Даже пальцы растопырил. Пашка предусмотрительно отскочил на несколько шагов и сказал мягко:

– Ничего, ничего, я просто обрисовываю ситуацию, а уж тебе решать – будешь хорошо пахнуть или останешься диким варваром!

Наморщив лоб, Вик смерил попугая подозрительным взглядом. Птица врёт, не может быть, чтобы Лексе не нравился варвар! Как могут нравиться безволосые юнцы? Как могут нравиться мужчины, главной заботой которых является состояние их ногтей и кожи? Он, Вик, не такой! Он воин и сын воина, какие ногти, какие волосы?!

Но, с другой стороны… Лекса принцесса. В её мире, возможно, от воинов нос воротят, а липнут к жеманным напомаженным аристократам… Нет, он никогда не станет таким! Но, если надо сбрить бороду… Ради того, чтобы принцессочка посмотрела на него другими глазами! Стой-ка, Виктор Блаугардский, а тебе это действительно надо?

Он нахмурился, глянув на дом. В окне мелькнула изящная фигурка Лексы, и внутри всё перевернулось. Скольких девушек он обнимал и целовал? Но ни одна не волновала так, как эта девица! Вроде бы маленькая, хрупкая, слабая… А как посмотрит своими серыми глазами, которые в один момент из тёплых становятся ледяными и строгими, так всё внутри тает и замирает, и хочется идти за ней на край света, и уже борода не так важна!

– Ладно, – буркнул Вик. – Пошли к брадобрею.

Зика домчала их до города в мгновение ока. Большинство коммерций были закрыты. Но не заколочены. Значит, ждут сезона. Шикарная вывеска цирюльника сразу же привлекла внимание попугая, и он заорал на всю улицу:

– Тормози! Стоп! Эй, лошадка, пру!

Вик осадил Зику и процедил сквозь зубы:

– Она слушается только меня.

– Женщина, что ещё сказать! – фыркнул Пашка. – Слезай, приехали.

На вывеске были изображены ножницы и опасная бритва. Такой орудовал и брадобрей жеренто – равнял отцу бороду. Вик машинально схватился за собственный пучок на подбородке и мысленно застонал. Знал бы отец! Точно убил бы… А дед только презрительно покачал бы головой, хотя и этого было бы достаточно.