— А сейчас? — спросил Журавлев, чутко уловив изменение в поведении Гаврилова: вошедший не мог быть его подчиненным, абсолютно исключено.

— Сейчас вот здесь. — Он протянул удостоверение.

— Подседерцев Борис Михайлович, Служба Безопасности Президента РФ, — прочитал вслух Журавлев. Способов защиты бланка такого удостоверения он не знал. Но почувствовал, что не липа. Не тот расклад.

— Люди здесь все из бывших. Ваньку валять не стоит. Хотите верьте, не хотите — проверьте через своих друзей. Один даже у меня в отделе сидит, — сказал Подседерцев.

— Допустим, верю. — Журавлев вернул удостоверение.

— Мог бы вам предложить такое же, но вы откажетесь. Сами же писали в одной из статей: «В Комитет вернусь только на должность Председателя». А таких вакансий, насколько я знаю, пока нет.

— Понятно, — ухмыльнулся Журавлев. «Эту фразочку я влепил в статью, чтобы овцы были целы и волки сыты. Сыграл на вечном противостоянии рядового оперсостава и начальства. Генералы покрутили пальцем у виска, посчитав, что Журавлев окончательно тронулся. А опера не перестали считать за своего. В результате ни те, ни другие в дурь не полезли и нездоровых инициатив не проявили».

— Давайте для начала закроем один вопрос. Чтобы не было недомолвок. — Подседерцев достал сигарету, Гаврилов тут же подвинул ближе пепельницу. — Насчет ваших статей. — Он медленно прикурил. — Врать не буду, сначала реагировал на них негативно. Считал дискредитацией органов в трудный для них период. Потом Калугин открыл рот на полную катушку, и я понял, что вы еще порядочный человек.

— Спасибо за комплимент.

— Не за что. — Подседерцев махнул широкой ладонью, отгоняя от лица дым. — «Певец перестройки» из вас не вышел. Нормальные певцы, вроде Коротича, сделали себе капиталец и умотали за бугор. Остальных затоптали рванувшие к кормушке бюрократы.

— А вы, Борис Михайлович, вовремя поставили на фаворита, да? — поддел его Журавлев.

— Я привык мыслить системно. — Он аккуратно сбил столбик пепла с сигареты. — Что есть перестройка? Пик дележа власти, начавшегося еще после смерти Брежнева. Горбачев разрушил все старые связи, объявив гласность и свободу предпринимательства. У местных элит вырвали рычаги управления потоками материальных ценностей и информации, на чем собственно и держалась их власть. Действовал Меченый по заповеди Макиавелли: «Придя к власти, разрушай старые города и начинай возводить новые. Это даст тебе запас времени». Итак, разоружение подорвало позиции военных, реабилитация диссидентов рикошетом ударила по КГБ. Досталось всем. Но тем самым он подрубил два столпа, на которых держится российский трон. Мне стало ясно, что Горби обречен. И тогда из всех соискателей на престол я сделал ставку на Ельцина. И не из-за его имиджа опального правдоискателя, а потому что знал, доподлинно знал, на репрессии он не пойдет. Власть будет удерживать жестко, но без лишней крови. А это для человека, болеющего за российское государство, вопрос первоочередной.