– У моего дядюшки палатка по продаже poutine[67], так что работа для всех нас там найдется, – сказал Коэн.

Он произнес это с такой искренностью, что Бовуар даже подумал, уж не всерьез ли он. Бовуар не знал, плакать ему или смеяться. Или же сказать всю правду. Молодой Адам Коэн вполне может потерять не только работу, но и нечто большее.

Старший инспектор Лакост написала доверенность на бланке Квебекской полиции и вручила его агенту Коэну. Потом они проводили его до машины.

– Если я не перезвоню тебе до шести, ты должен будешь войти в ЗООП. Ты меня понимаешь? – спросила старший инспектор Лакост. – В это время про историю Джеральда Булла будут говорить по Си-би-си.

– Да, сэр. Мадам.

– Боже мой, – прошептал Бовуар.

– Все будет в порядке, сынок, – сказал Арман. – Ни о чем не говори Флемингу. Ни имени своего, ни куда его везешь. Ничего. Он попытается завязать с тобой разговор, но ты не обращай внимания. – Он протянул руку. – Шалом алейхем.

Адам Коэн посмотрел на него удивленным, но довольным взглядом и пожал руку Гамашу:

– И вам мир, сэр. Откуда вы знаете?

– Меня воспитывала моя еврейская бабушка, – ответил Гамаш.

– Безрат ашем, – сказал Коэн.

Он отпустил руку Гамаша и направился к машине.

– Что он вам сказал? – спросил Бовуар.

– Он сказал: «С Божьей помощью», – ответил Гамаш.

– Я не думаю, что Бог имеет какое-то отношение к происходящему, – сказала Лакост. – Если о тайнике и в самом деле говорится где-то в пьесе, то мы должны быстро и внимательно ее просмотреть.

– Я думал об этом, – сказал Гамаш. – Мы с Жаном Ги ее прочитали, но так ничего и не обнаружили.

– Нужен незамыленный глаз, – заметила Лакост. – Хотите я прочитаю?

– Нет, я хочу, чтобы ее прочитала вся деревня, – сказал Гамаш. – Ведь пьесу предполагалось играть.

– Мы будем играть пьесу? – спросил Бовуар. – Постойте. Нет проблем. Матушка сделает костюмы, и мы можем воспользоваться сараем дядюшки Неда.

– Успокойся, Энди Харди[68], – сказал Гамаш. – Я имел в виду громкое чтение. Нам нужны люди, которые будут читать, а мы будем слушать.

– Неплохая идея, – одобрила Лакост. – Но на это уйдет время. Не меньше полутора часов, а мы еще не начинали. К тому времени будет почти шесть. Если вы ошибаетесь…

– Если мы ошибаемся, агент Коэн как раз будет уже на месте, – напомнил Гамаш.

– Что ж, может, и получится, – сказала Лакост. – Ведь такие вещи имеют обычно хороший конец, правда?

Гамаш хрипловато хохотнул:

– Всегда.

Он быстро зашагал в деревню.

– Я думаю, сделать это нужно у нас дома. Обстановка более приватная. Я позову несколько человек, которым можно доверять. В чем дело?

Он остановился, заметив ее неуверенность.

– А кому мы можем доверять? – спросила она.

– Ты о чем?

– Позвольте задать вопрос, – сказала Лакост. – Если бы кто-то приехал в Три Сосны две недели назад и увидел, как вы выгуливаете Анри или сидите на веранде с мадам Гамаш, этот человек догадался бы, кем вы были и что сделали?

Он слегка улыбнулся. В ее словах имелся резон.

Кто мог знать, что Мирна не всегда хозяйничала в своем книжном магазине, а прежде была известным психотерапевтом в Монреале? Кто мог знать, что женщина с крошками в волосах – выдающаяся художница?