— Ты ему не сказала?

Эмма пристегнулась, стараясь казаться спокойной:

— Нет. И я благодарна, что ты не проболтался.

— Рано или поздно он все равно узнает.

Эмма закрыла глаза:

— Я знаю, Чейз. Я скажу ему, как только придет время.

— Я не давлю на тебя. — Он завел двигатель. — Нет, давлю. Я просто боюсь, как бы не поползли слухи.

— О беременности знаем только мы… — В ее голосе мелькнула подозрительная нотка. — Ты кому-то говорил об этом?

— Ты забываешь о враче, — уклончиво ответил он.

— Он надежный.

— А сестры и персонал? Ты не допускаешь, что они могут проговориться, особенно когда речь идет о Принцессе Уорт?

Она замерла. Это прозвище преследовало ее всю жизнь, и она научилась реагировать на него с юмором или просто игнорировать. Но когда Чейз называл ее так… Это ранило.

— Не называй меня так, пожалуйста.

Он бросил на нее пронзительный взгляд:

— Я просто хотел дать тебе понять, насколько все серьезно. — Он нежно погладил ее по щеке. — Я же знаю, что ты не такая, я сам живу в тени прозвища, которое ненавижу.

Она крепко переплела пальцы:

— Я никогда не понимала, почему все, даже твой брат, видят во мне испорченную ветреную девчонку.

— Все не знают тебя так хорошо, как я, — мягко сказал он. — Они видят только внешний блеск и думают, что это твое настоящее лицо. Во мне видят только незаконнорожденного сына богача, кому из нас, по-твоему, легче?

Эмма вздохнула.

— Я не знаю.

Но их ребенок узнает, если она не выйдет за Чейза, он, совершенно очевидно, имел в виду именно это.

— И я не узнаю, что чувствуешь ты, пока ты не впустишь меня в свою жизнь.

Он остановился на светофоре и положил руки на руль.

Белые манжеты привлекали внимание к этим сильным рукам, способным быть такими нежными.

— Ты Уорт, Эмма, к тому же беременная и не замужем. Это отличная пища для сплетен. Ты ведь не захочешь, чтобы твой отец узнал об этом от посторонних?

Он был прав, она знала это.

— Ладно. — Она вздохнула. — Я скажу ему завтра утром.

— Отлично. — Он нажал на газ. — Хочешь, чтобы я присутствовал при этом?

Она почувствовала сильное искушение ответить утвердительно, но не знала, как отреагирует ее отец. Вряд ли он обрадуется. Она не хотела, чтобы гнев отца обрушился на Чейза.

— Нет, спасибо, но потом он наверняка захочет поговорить с тобой.

— Не сомневаюсь, — удивительно мрачно сказал Чейз. — На его месте я разорвал бы любого, кто обрюхатил бы мою дочь без намерения жениться.

Эмма не знала, что сказать. С одной стороны, ей нравилось будущее, которое Чейз рисовал для их ребенка, с другой — она боялась, что он будет слишком суровым отцом, совсем как ее собственный.

Чейз взглянул на нее:

— Что такое?

— Просто думаю об отце.

— Не слишком веселые мысли, похоже.

— Старая история, — пробормотала она. — Не будем об этом.

— Мне кажется, я тебя понимаю: мой отец ведь тоже был одержим своим делом.

Эмма вдруг осознала, что у них куда больше общего, чем кажется.

Чейз остановился у ресторана, отдал ключи парковщику, и они вошли внутрь. Генри, распорядитель, широко улыбнулся им:

— Добро пожаловать, мистер Ларсон, мисс Уорт. Ваш кабинет готов.