— Знаешь что, Ларсон? — едко спросила она. — Ты просто гений вычислений.

— Не нужно сарказма, Уорт. Не я валяюсь на полу, выплевывая внутренности. Мы предохранялись в ту ночь, каждый раз.

— Да, я тоже сначала так думала. — К его ужасу, ее глаза наполнились злыми слезами. — Но потом вспомнила про душ.

Он поморщился. Действительно.

— Значит, ребенок мой?

— Нет! — огрызнулась она. — Ребенок мой, ты просто поспособствовал.

Он с трудом удержался от резкого ответа, который не привел бы ни к чему хорошему.

— Ты была у врача? Провела тест?

Она закрыла глаза и покачала головой:

— Я пыталась убедить себя, что это просто задержка.

— Два месяца?

— Так бывает, — отрезала она. — Во всяком случае, я слышала о таком. Но теперь…

— Ты не уверена.

Она снова уткнулась лицом в колени. Он пытался не терять голову, решить проблему постепенно.

— Могу я сделать что-то, чтобы тебя перестало тошнить?

— Чай и крекеры.

— Крекеров нет, но я собираюсь в аптеку, купить тест, заскочу и в магазин… Эмма, — он дождался, пока она посмотрит на него, — мы что-нибудь придумаем. Сначала надо выяснить, действительно ли ты беременна.

От удивления ее щеки чуть порозовели.

— Ты уже составил план?

Он наклонился и поцеловал ее в лоб:

— Я всегда составляю планы, дорогая.

Найти тест было нетрудно, трудно было выбрать один из десятков разновидностей. В конце концов, Чейз просто взял каждого по одному. Кассирша странно посмотрела на него.

— Надеетесь или боитесь?

У нее был знакомый бруклинский акцент. Чейз протянул ей карточку, надеясь, что его фирменный ледяной взгляд, от которого робели самые крутые воротилы, подействует и на нее.

— Просто пробейте.

Не подействовал.

— Я просто спросила.

К счастью, купить крекеры и еще кое-какие основные продукты оказалось куда проще. Кассир, ярко выраженный калифорниец, проводил Чейза дежурным «Хорошего дня», в котором явно чувствовалось невысказанное «приятель». Чейз родился и до десяти лет жил здесь, в Виста-дель-Мар, а потом уехал с отцом в Нью-Йорк. На него нахлынули воспоминания о счастливом времени, когда он жил с матерью, которая обожала его, но он отогнал эти мучительно-сладкие образы, не желая жить прошлым и сомневаться в своем решении уехать.

Чейз нашел Эмму в той же позе, в какой оставил. Он положил перед ней аптечный пакет, и она уставилась на многочисленные коробочки.

— Я ценю твое рвение, но, боюсь, меня не хватит на все это.

— Я и не думал об этом, просто хотел, чтобы ты выбрала самый простой.

— Я думаю, они все примерно одинаковые, но некоторые, может быть, дадут более адекватные результаты.

— Хорошо. Начни с этого.

Она подняла брови. Он ждал, и она вздохнула и указала на дверь.

— Если ты не возражаешь, я бы хотела остаться одна.

Он встал. Она казалась ему такой маленькой и хрупкой.

— Но ты позовешь меня, как только что-то станет ясно?

— Конечно.

— Эмма, — она быстро глянула на него, но ничего не сказала, — если ребенок мой, я сделаю все, что нужно, для вас обоих.

Когда Чейз вышел из ванной, Эмма несколько минут просидела неподвижно, а потом разложила коробочки на тумбочке и снова опустилась на пол.