Амелия сложила руки на груди и тихо вздохнула. Том молча ждал. Он не желал тратить слова на Райана Клекнера.

– Как вы себя чувствуете, работая на управление, которое ежедневно убивает невинных женщин и детей?

Том даже не сразу понял, кому адресован вопрос.

– Так мы будем обсуждать атаки беспилотников? – устало спросил Чейтер. – Ты в самом деле этого хочешь, Райан?

Клекнер повернулся к Тому:

– А как насчет тебя, Том?

Том знал, что все это не более чем театральное представление.

– Мы на войне, Райан. – Он пожал плечами, и интонацией, и жестами стараясь передать, что морализаторство Клекнера и его философские выкладки представляются ему глупыми и наивными.

– Вот как? Война? Вот как вы это называете? Тысячи невинных людей живут в населенных пунктах, которые ежедневно подвергаются атакам. Они боятся выходить из дома. Боятся не только бомбежки, но и самого звука дрона. Это настоящая психологическая пытка. Вы считаете, это часть войны? – Клекнер не на шутку себя разгорячил. Амелия встала и неторопливо прошлась по салону, как человек в баре, который ждет, когда его спутник немного протрезвеет. – Все эти люди теперь страдают от психических расстройств. Дети боятся идти в школу, чтобы получить образование, которое необходимо им, чтобы они не стали радикальными исламистами! – Чейтер презрительно хмыкнул. – И все это время мы пытаемся создать у всего мира впечатление, что моя страна, Соединенные Штаты Америки, считает такие неофициальные убийства вполне приемлемыми. Мы сами порождаем терроризм. Мы сами генерируем угрозу.

– И ты решил, что лучший способ это остановить – потрахаться со Службой внешней разведки? – раздался спокойный голос Амелии. Она так и стояла в хвосте самолета. Никто не смел сравниться с Амелией Левен в умении безжалостно и высокомерно осадить кого угодно.

Чейтер тоже решил поднажать.

– Ты подумал, что лучший способ это остановить – слить русским имена агентов ЦРУ и МИ-6, занятых в программе ядерного вооружения Ирана? Лучший способ остановить зло – позволить Башару Асаду перебить целый грузовик волонтеров Красного Креста? Скажи мне, Райан. Как связана смерть высокопоставленного иранского генерала, который погиб при взрыве, человека, готового способствовать разрешению конфликта между Соединенными Штатами и Ираном…

– Я понятия не имел, что Шухури убьют, – перебил Клекнер и посмотрел на Тома, как будто это именно он неправильно понял его роль в провале операции «Хичкок», да еще и убедил в этом других. Такой яростный самообман просто загипнотизировал Тома. Поразительно, подумал он. Социопат, представляющий измену как моральный принцип.

– Ты не подумал, что Москва передаст эту информацию Тегерану? – спросила Амелия, возвращаясь назад. – Кстати, тебе известно, что Александр Минасян солгал тогда, на вашей последней встрече? Сесилию Шандор убили по приказу его начальников. Люка Зигик исчез несколько дней спустя. Ты это знал?

Клекнер ничего не ответил. Чейтер пробормотал что-то сквозь зубы и уставился на человека, который его предал. За его спиной оказался складной стул. Чейтер тяжело опустился на него и раздраженно одернул свой костюм. Костюм сидел на нем на редкость плохо, как будто он в последний момент у кого-то одолжил его ради этой встречи. Амелия смотрела в иллюминатор по правому борту. Том стоял.