Он вышел на широкий тротуар перед «Лондонской». Парочка подростков сидела на деревянной скамейке под платанами и самозабвенно целовалась. Женщина в темно-синем фартуке подметала асфальт. В углу площади сто яла недавно выкрашенная в белый повозка с лошадью; лошадь ела траву из мешка, возница спал, прикрывшись ковриком. На перекрестке с Екатерининской такси ожидало пассажиров; неподалеку от него были припаркованы длинный лимузин и «хаммер». Том проверил телефон. Четыре сообщения. Дэнни, Джавад и Нина были уже на ногах. Согласно информации от Эльзы, Serenissima задерживалась на час. Алиша перевела сообщение, посланное руководством порта; оно разрешало лайнеру пришвартоваться у западной пристани. Ни Эльза, ни Хэролд ни засекли ни слова местных переговоров сотрудников Службы внешней разведки.

Том прошел мимо лестницы, чуть не наступил на бродячих собак, которые спали на тротуаре напротив бледно-желтого здания в дальнем конце площади. Где-то шумел генератор: возможно, в квартале снова отключили электричество, как это часто случалось в Одессе. Том зажег сигарету и направился к металлическому пешеходному мостику, с которого открывался вид на порт. Краны, краны, краны – так далеко, как только может видеть глаз. Никаких кораблей у терминала. К перилам моста были пристегнуты сотни замков, любовные талисманы, заржавевшие от дождя и морского воздуха. Старик с каким-то странным волнистым носом прошел мимо Тома, заправляя на ходу рубашку в штаны, и кивнул ему. За спиной, словно из ниоткуда, вдруг раздался знакомый голос:

– Ожидаете корабль?

Том обернулся. К нему приближались Хэролд и Дэнни.

– Джентльмены, – сказал он.

Они встали по обе стороны от него. И на том и на другом были джинсы и рубашки поло. На руке у Хэролда висела серая нейлоновая куртка.

– Итак, – произнес Хэролд. – Он прибудет вовремя?

– С небольшим опозданием, – ответил Том. – Максимум час.

– Может, они наткнулись на айсберг.

Том затушил окурок.

– Кто там в греческой мифологии ждал корабль? – спросил он.

– Эгей, – тут же ответил Дэнни.

Том на мгновение представил Олдрича дома, в его родном Гилфорде, как он штудирует энциклопедии и научно-популярные книги. Хорошая голова. Должно быть, победитель всех местных викторин в пабе.

– Тезей, его сын, отправился в плавание, чтобы убить Минотавра. И сказал отцу, что если вернется с победой, то переменит паруса с черных на белые.

– Но забыл, – добавил Том.

– Именно. – Дэнни посмотрел вдаль, на Черное море. – Эгей увидел корабль, увидел черные паруса. Решил, что его сын мертв. И покончил с собой.

– Вот досада, – сказал Хэролд. – Мы все время забываем, что в то время у них не было мобильных. И Тезей не мог позвонить домой и предупредить отца.

Том засмеялся и положил руку ему на плечо.

– Нам надо как-то убить время. Может, кофе?

Serenissima вошла в порт в семь минут двенадцатого. Джавад и Нина наблюдали за палубой в бинокли, но доложили, что Клекнера не видно. Небо было прозрачным и чистым, и терминал был гораздо оживленнее, чем вчера. Продавцы с лотками и стойками бойко торговали закусками и газетами, очередь таксистов поджидала любопытных пассажиров с круизного лайнера, которые обязательно захотят прокатиться по центру города, посмотреть на улицы старой Одессы. Дэнни и Хэролд стояли на пристани уже час, выглядывая в толпе Александра Минасяна и наблюдая за припаркованными по обеим сторонам терминала машинами – нет ли в них чего-нибудь подозрительного, нет ли признаков слежки. Дэнни доложил, что видит «по крайней мере трех человек» в «мерседесе», стоящем параллельно ряду из пяти пустых автомобилей прямо за зоной таможенного контроля. Если это люди из Службы внешней разведки, подумал Том, то они проявятся не раньше, чем с лайнера начнут сходить пассажиры.