— Угадайте! Оно начинается на "Э".
— Почему на "Э"?
— Потому что с нее начинаются слова, которые походят к вам: э — элегантный, э — экспрессивный, э — эрудированный, эпикурейский, эстетский, эфемерный…
— Или как Эрик, Эрнест, Этьен.
— Или Эдмон.
— Или Эдмон.
— Это имя я и выбрала.*2
Быстро меняются декорации, те же актеры, но с иными прическами и в других нарядах выходят опять на сцену. Ложатся вдвоем в колосья вереска. И мне становится трудно дышать.
— Я забрал их себе… мой трофей.
Граф, который выглядит на много лет моложе, прячет что-то кружевное в карман.
— Придурооок, — шепчет ему Мерседес в ответ и трогает пальцами его губы.
— Не поедешь в Париж. Моей будешь, поняла?
Кивнула и колосок из его пальцев забрала. Улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Вдруг сжал ее подбородок.
— Скажи. Я буду только твоей, Эдмон! Говори!
— Зачем?
— Говори. У нас так принято.
— Я буду только твоей, Эдмон Дантес!
Девушка хотела надеть венок ему на голову, но он перехватил ее руки.
— Поверье у нас есть такое. Наденешь и уже никогда не избавишься от меня. Наваждением твоим стану. Из-под земли найду. Никому не отдам!
— Не отдавай.
И снова этот взгляд, прожигающий во мне дыру, заставляющий резко встать, чувствуя духоту, и уйти в сторону аллеи, туда, где когда-то была беседка. Все тело колотит дрожью, а спектакль теперь кажется зловещим и издевательским фарсом.
Глава 10
Закрой глаза, почувствуй губы
Да, я люблю тебя губами.
Не нежно…
Дико, алчно, грубо
Глотаю жадными глотками
Течёшь под кожей…Ядом, кайфом,
Нечеловеческим экстазом
Я буду брать тебя словами.
Сейчас, сегодня, всё и сразу.
Сорвав последние покровы,
Сминая кожу под одеждой,
Себя…в твоих глазах огромных
Ищу с проклятою надеждой…
Живьем горю в твоем вулкане,
В пьянящей дымке отражаясь,
Обрывки образов в тумане,
От лихорадки задыхаясь.
Ты чувствуешь, как я врываюсь
В тебя, под звуки струн и клавиш.
Ты отдаешься, покоряясь…
Сильней меня в себе сжимаешь.
Кричи, и я тебя услышу.
За километры расстояний.
Я даже чувствую, как дышишь,
Дрожащая в огне желаний.
По телу огненные искры…
Прикосновения словами…
Проклятье! Как ко мне ты близко!
И все же бездна между нами…
(с) Сальваторе ди Мартелли (Ульяна Соболева)
Тяжело дыша, вбежала в беседку, закрывая пылающее лицо руками. Как он смел это выставить напоказ? Как смел вот так при всех… Зачем он это делает со мной?
— Воспоминания умеют причинять адскую боль, правда?
Обернулась и вздрогнула, увидев его в дверях беседки.
— Какого черта ты вытворяешь? Зачем? Чтобы сделать больно?
Засмеялся не весело, а как-то мрачно и зловеще:
— Знаешь, Вереск… если бы я не знал, что причиняю тебе боль, я бы, наверное, пустил себе пулю между глаз.
— Доставляет наслаждение делать людям больно?
— Нет…доставляет наслаждение делать больно ТЕБЕ!
И, схватив меня за локоть, силой привлек к себе.
— Меня трясет от возбуждения, когда я вижу, как ты вздрагиваешь и бледнеешь. А еще… когда-то я пообещал, что трахну тебя в этом платье. Ты специально его надела, чтоб я исполнил обещание?
Впилась ногтями в его руку, царапая до крови.
— Нет… чтобы насладиться, когда от боли скривишься ты.