— Проклятая долина! — Его вспышка была неистовой. Он запустил пальцы в свои темные волосы, жалея, что нельзя отложить этот разговор еще на недели. — Теперь там ничего нет. Я повернул ручей.

Ди заморгала, неуверенная, что правильно поняла его.

— Что?

— Я повернул ручей. Ручей Ангелов сейчас сух. Твоя долина без воды не стоит и горсти бобов.

Ди встала с постели, ее лицо было пустым от потрясения. У нее кружилась голова от чудовищности его поступка. Она потянулась к своей одежде.

— Я бы снова поступил так, — хрипло произнес он. — Я бы все равно сделал это, чтобы спасти свою усадьбу. Пусть наступит конец света или потоп, но я сделаю то, что нужно, чтобы защитить Дабл Си. Но эта проклятая долина привела бы тебя к гибели, а ты слишком упряма, чтобы признать это. Без нее ты будешь в безопасности, и тебе не придется спать, постоянно прислушиваясь. Я сделал то, что нужно.

Она закончила одеваться, не глядя на него, а затем медленно заговорила, все еще ощущая оцепенение от потрясения:

— Тебе следовало понять, что я сделаю все, чтобы сохранить свой огород.

Из-за такого упрямства Лукас вышел из себя.

— Забудь об этом проклятом огороде! — крикнул он, — Он тебе не нужен. Я дам тебе деньги, которые бы ты заработала на нем.

Она выпрямилась и посмотрела на него. Ее глаза были ужасны в своей сверкающей прозрачности.

— Оставь деньги себе, Кохран. В тот день, когда я встретила тебя, я сказала, что из меня не получится проститутка, и с тех пор ничего не изменилось.

Это было хуже ночного кошмара, потому что после кошмара можно проснуться. Ди представляла себе, что огород зарос сорняками, а овощи перезрели. Она могла бы спасти какую-то часть урожая и заготовить немного на зиму, отказавшись от продажи овощей в городе. Но то, что она увидела, было полной противоположностью переспелого и запущенного, но все-таки изобилия, представлявшегося ей. Овощи буквально высохли на корню, обожженные жаром, лишившись воды, которая питала эту землю. Когда она ощупала чахлые початки маиса, то обнаружила под листьями лишь несколько сухих зернышек.

Ручей Ангелов пересох, и долина, утратив все свои краски, стала бурой. Ди пошла на тот самый луг, который пестрел полевыми цветами, когда они с Лукасом занимались там любовью на мягкой, сочной траве. Теперь не было ни цветов, ни густого, сладкого запаха, который всегда восхищал ее. Без бормотания бегущей воды в долине стояла мертвая тишина. Она пошла по руслу ручья, понимая, что оно было сухим, но ей почему-то захотелось убедиться в этом. Ди стремилась еще и еще раз ощутить весь трагизм происшедшего здесь.

И это сделал Лукас, намеренно разрушив ее жизнь. Она хотела вызвать у себя прилив гнева, чистого и беспощадного. Но ощущала только какую-то опустошенность и безысходность. Вернувшись к дому, она уставилась на забитые досками окна. Это тоже дело рук Лукаса, догадалась она. Он, вероятно, предполагал, что ее должна была обрадовать его забота.

Дом был разрушен. Учитывая град пуль, выпущенных по нему, она не ожидала ничего другого. Ди была готова к этому. Но гибель долины потрясла ее до глубины души. Однако работа всегда успокаивала ее. Поэтому она была даже рада тому, что ей предстоял такой титанический труд. Не представляя себе, с чего начать в доме — так много было испорчено и так мало могло быть спасено, — она вымела все осколки, затем принесла ведро воды и провела целый час на коленях, питаясь отскрести с пола пятна крови.