– Четыре и закуска. Огурцы и банка тушенки.

– Да ты свои огурцы можешь в жопу запихнуть! Гони пол-ящика и…

Евдокия почти не слышала, как у дома продолжался торг. После удара в диафрагму она скорчилась, попыталась присесть на корточки – закрыть живот и лицо от новых ударов.

Тихон схватил сыщицу за волосы и, больно дернув, запрокинул ее голову вверх:

– Где деньги, сука?!

В запрокинутое лицо Евдокии таращились чумовые жуткие глаза.

– Нет… правда, нет…

– Снимай кольцо! – Тихон замахнулся второй рукой.

Из выгнутого горла Евдокии вырвались рыдания:

– Отпустите, я сама сниму!

– Трусы снять не забудь, – воткнулся между присевшей девушкой и наклонившимся уродом урод, считавший себя главным хохмачом.

Евдокия совсем сползла на землю, распласталась, надеясь, что насиловать прямо здесь, под окнами старухи-свидетельницы, ее не будут. Тихон выпустил из пальцев девичьи волосы. Дуся, поджимая ноги к животу, скорчившись, как эмбрион, начала снимать с пальца мамин подарок, молилась, чтоб он поскорее снялся! В голове мелькали страшные предположения: эти недопившие скоты в самом деле могут отрубить ей палец.

Как только кольцо снялось и Дуся протянула его вверх Тихону, подошел Митяй с бутылками в каждой руке, бутылочные горлышки торчали и из всех карманов.

– Порядок, братаны. Эту биксу с собой берем?

– Вначале поправимся, – буркнул молчавший доселе четвертый парень. И протянул к Митяю руку. – Давай. Глотнем по маленькой.

Главарь не жадничал. Вручил по бутылке каждому приятелю. Уроды тут же загуляли!

Снизу вверх, лежа на земле под ногами отморозков, Евдокия смотрела, как жадно присосались парни к горлышкам. Молила Небеса направить их на скользкую дорогу, уговорить напиться до чертей! До самого беспамятства, до отключки, чтоб рухнули подкошенными, загнившими столбами!

Не повезло. Основной «шутник» уже завелся на «дамский вальс». Глотнул маленько, утер губы замызганной ладонью. Наклонившись к Евдокии, приказал:

– Рот открой.

– Зачем? – вжав голову в плечи, спросила Дуся.

– Пока только для водки! А потом еще для чего-нибудь откроешь! Обещаю! – заржал урод и посмотрел на друганов, ожидая смеха или одобрительной реакции.

Митяй оторвал горлышко от губ и одобрительно кивнул:

– Правильно. Бери ее с собой, Сашок.

Тихон снова запрокинул голову Евдокии, Сашок протиснул сквозь Дусины зубы горлышко бутылки. Большей частью водка полилась на землю, обливая шею и грудь, стекая на живот под майку.

– Харе бухло на биксу тратить! – разошелся молчальник. – И так сойдет!

Когда Дусю, держа под локти, провели под раздаточным окном толстухи, баба упряталась в темноте жилища. Евдокия отправила ей сумасшедший затравленный взгляд: пожалуйста, помогите! Позвоните в полицию!!

Белое расплывшееся лицо самогонщицы, страдающей базедовой болезнью, совершенно заслонилось темнотой. Сбытчица спиртового палева не позвонит в полицию. Не расскажет, что сегодня ночью к ней пришла заблудившаяся девушка. Не отдаст полиции котят со сверкающими глазками. Не станет воевать со стаей беспредельщиков односельчан.

Молодняк сможет позабавиться с девчонкой и даже закапать ее в лесу. Никто не придет ей на выручку.