– Все в порядке, Лейф. Вы не можете отвечать за своих врагов.

– К сожалению, без вашего приказа, ваше высочество, я даже не могу их убить, – поклонился Лейф.

Ему было откровенно плоховато.

Штормило, в ушах словно море гудело, и на ногах он держался исключительно мыслями об Ингрид.

Родная, любимая… я еще возьму на руки нашего сына!

– Приказа не будет, – отрезала Анжелина. – Торсвег, вы…

Неизвестно, что бы она сказала, но тут между спорщиками упала на землю кривоватая тень, словно бы человек стоял на трех ногах.

– Торсвег, ты еще не глава клана, – тихо произнес Бран Гардрен.

Эльг отшатнулся, словно от гадюки.

– Меня признали!

– Кто? Рабы и женщины? Тебе еще отстаивать свое право в Круге, если найдется тот, кто претендует.

Намек Эльг понял.

Вот только не исчезни, и этот некто найдется сию же секунду!

И поскольку ссориться с главой Гардрена на Вирме самоубийц не было (можно и попроще как-то, со скалы броситься, на собственный меч напороться), Эльг Торсвег поклонился и исчез.

Анжелина с искренней благодарностью поглядела на Гардрена.

– Благодарю вас, Бран.

– Я счастлив служить вам, ваше высочество.

И прозвучало это так, что фрейлины даже с завистью покосились на свою госпожу. Им таких слов никто не говорил.

Нет, не так.

Им таких слов никто не говорил – искренне. Вкладывая в них всю душу.

Анжелина оценила, вспыхнула и потянула свою свиту прочь от судилища. Сегодня они отдыхают. Заслужили.

В покоях, отведенных ее высочеству, было тихо и спокойно. До поры.

Потом дверь скрипнула, и внутрь вошла Тира Эллейг. Поклонилась, подумала, и поклонилась вновь. Чуточку пониже.

Анжелина только головой покачала.

Да, манер у девушки и не было, и не будет. Нет на Вирме тех, кто этикет изучает. Может, и к лучшему для острова?

Анжелина представила, как вирманские корабли разворачиваются к противнику, а на палубе вирмане разворачиваются друг к другу в полном соответствии с этикетом. Изящными поклонами, почти танцевальными па…

– Я имею честь атаковать вас, благородный капитан!

– Я имею честь проткнуть вам брюхо стрелой, неуважаемый…

Невольно улыбнешься.

– Проходи, Тира. Что случилось?

– Ничего, вздохнула девушка. Прошла, села на скамью, не зная, что в присутствии принцессы это – честь, почесала кончик носа. – Ваше высочество, а как у вас девушка может сказать мужчине, что тот ей понравился?

Анжелина открыла рот.

А… э…

А правда – как?

– Ну… мы можем дать понять это с помощью жестов, – Анжелина представила, как Тира строит глазки, и покачала головой. Нет, не вязалось. Ни с ее обликом, ни с повадками, юную воительницу эти жесты и ужимки сделают смешной. Это как танцующая лошадь – можно, но ведь лошадь не для танцев, а для скачек?

– А сказать? Ваше высочество?

Анжелина вздохнула.

– Обычно говорить должен мужчина.

– А если он молчит?

Анжелина вздохнула еще раз. Ну, братец…

– Тебе понравился кто-то из ативернцев?

Тира вспыхнула всем лицом, шеей и даже ушами. Хотя ей шел даже этот мучительный румянец.

– Д-да, ваше высочество.

Анжелина поколебалась минуту, а потом мысленно махнула рукой.

– Называй меня Анжелиной, когда мы одни?