— Да… — выпаливаю. — Я хочу… повторить.

Кажется, я ввязываюсь в какую-то ужасную авантюру. Но он не извращенец. Не банкир с огромным пузом. Он… Вообще-то он просто чертов красавчик. Я не знаю, у кого просить совета. Мне не у кого его просить.

— Сегодня в семь, — продолжает мужчина. — Пришли адрес, я вызову тебе такси…

— Нет… — быстро возражаю я, не успевая сочинить ничего подходящего. — Я… я сегодня работаю…

— Тогда завтра.

— И завтра тоже.

Он молчит, а я в панике жую губы.

Несмотря на то, что мы будто о погоде говорим, я прекрасно помню, кто он такой. Он человек, живущий в столичном небоскребе.

Теперь он найдет другую?

Но я понятия не имею, что из всего этого выйдет! Мне нужна эта работа.

— Выбери день сама, — произносит наконец-то.

Что-то щелкает в животе. Я не знаю что это — облегчение или страх. Я подцепила миллионера, с которым не знаю, что делать.

Он хочет, чтобы я осталась на всю ночь? Черт, черт, черт…

— Послезавтра, — говорю ему.

— Время? — терпеливо подталкивает он.

— Любое…

У меня выходной, и…

— Семь вечера. Пришли адрес. Если что-то изменится, отправь информацию на этот номер.

— Ладно… — сглатываю слюну, пытаясь промочить горло.

— До встречи.

— Да…

Кладет трубку, оставляя меня один на один с окружающим миром. То есть, с холодной кафельной туалетной стеной. Смотрю в нее, пытаясь привести в порядок мысли, точно зная, что следующие два дня будут тянуться целую вечность.

Закрыв глаза, обнимаю себя руками.

Стоило согласиться хотя бы для того, чтобы провести ночь где-нибудь подальше от парня Марины. И подальше от нее самой, потому что с каждым днем мне там рады все меньше и меньше.

***

— Что такое презерватив? — запыхавшимся голосом тараторит в трубку Рита. — Это такая жвачка, да?

Прислонившись спиной к старой кирпичной стене, строго спрашиваю:

— Откуда ты взяла это слово?

— Рекламу видела по телеку, — сообщает она. — Так это жвачка, да?

Киваю пожилой соседке, выгуливающей белого буделя, и делаю шаг назад, чтобы спрятаться в тени за углом дома. Я не хочу, чтобы парень Марины видел меня. Он может вернуться с работы, и случайно пересечься с ним — это последнее, чего бы мне сейчас хотелось.

Вдохнув сырой холодный воздух, отвечаю:

— Это не жвачка.

Понятия не имея, что должна говорить.

Пытаюсь вспомнить, что знала о презервативах в ее возрасте.

О них я узнала в шестнадцать, причем опытным путем, и я это была ошибка.

— А что тогда? Аня говори, что знает, но не расскажет. У неё дома есть интернет…

— Кто такая Аня? — перебиваю ее. — Тебе ещё рано знать, что такое презерватив.

— Аня со мной в классе. У нее по математике четверка, мы сегодня будем заниматься.

Какая ещё Аня? Я про такую в первый раз слышу.

— Где заниматься?

— У нее дома.

— А ее родители?

— У нее мама медсестра. Она сегодня на работе.

— А отец?

— Отец не знаю.

— Рита, — выпрямляюсь и отрезаю. — Ты сейчас пойдешь домой. Никаких Ань!

Я лучше, чем кто-либо представляю, чем будут заниматься две десятилетки без присмотра старших и при наличии интернета. Уж точно не математикой. У Риты по математике перманентная двойка, и я ничего не знаю об этой Ане.