– А вы договоритесь с боярином Журавлем и Фифаном, чтоб школу прогуливать разрешили? А то совсем времени нет.
Анна задумалась. Ответ удивительно находчивого отрока был хорош, и не потому, что он указал и на другие стоящие перед ним дела, от которых никто ему отлынивать не даст. И не потому, что он обозначил и другие права собственности на свои умения. Прежде всего потому, что он, скорее всего даже не понимая этого, а просто чувствуя, чётко отделил обращённое к ней «вы» от своего «мы».
Анна поймала себя на мысли, что она понятия не имеет, кто такие комиссары, но похоже, что их таланты не ограничиваются безупречным владением ремеслом. И теперь она лучше понимала Аристарха, который озадачивался каждый раз, когда разговаривал с этим непонятным мальчишкой.
А ещё она вдруг поняла, что именно стоит за странным отроком и чего не смог понять Аристарх. Малец ведь прямо всем это говорил, и не один раз. Школа. За ним стояла огромная Школа знаний, которая давала ему возможность увернуться от взрослых тёток, требующих от него невесть чего. В этом и был секрет обаяния мальчонки: каждый, кто сталкивался с ним, чувствовал в первую очередь притягательность этих знаний и тянулся к ним. Школа, в которой учили не самого Кузнечика и его сверстников, а в которой учили его учителей и учителей его учителей. Откуда она взялась, Анна не представляла, но то, что это не от лукавого и на ее Михайле печати тёмных сил нет, боярыня поняла. И школу эту, жизненно важную для её рода, Анна упускать ни в коем случае не намеревалась. А значит…
– Про то время, что ты находишься не у нас, разговора не было, – аккуратно сдала назад боярыня. – Вернёшься к своим учителям – вот с ними и договаривайся. Мы говорим лишь о том времени, что ты здесь.
Вот тут пришла очередь задуматься Макару.
«Получилось, – удивился Тимка. – С чего бы это?»
Мальчишка принял свой самый торжественный и серьёзный вид и с достоинством кивнул.
– Так пока я тут, разговора тоже нет. Только сделать всё самому, ты сама сказала, ничего не выйдет, – Тимка задумался. – Юрка сказывал, что у нас той зимой несколько семей из доверенных в бега подались и знания с собой унести хотели. Сказал, что плохо они умерли, боярин сильно осерчал. Плохо будет, если он и на меня рассердится. Дядька Аристарх послезавтра с дядькой Медведем встретится, пусть у него спросит, чему можно учить, а чему нет. Жаль, что Фифана тут нет, – под конец вздохнул он, – с ним легче придумалось бы.
Отступление
Питер, закрытая лаборатория Конец лета 20хх года
Рафик осторожно поскрёбся в двери профессора.
– Ну, что там у тебя? Всё готово? – профессор отвлекся от чтения бумаг, коротко взглянув на вошедшего ученика.
Тот неуверенно кивнул.
– Там это, дядь Потап звонил. Сказал, что в офис звонок был… – парень замялся. – Очень неприятный. Похоже на то, что встречу нам назначают, и отказаться от неё мы не можем.
Профессор покрутил в руках очки.
– Это по делу с нападением на историка?
– Нет, дядь Потап так не думает, – Рафик отрицательно помотал головой. – В сторону Сан Саныча уже полгода никто даже не дышит, как отрезало. Говорит, скорее всего, это те, что в клинике проверки организовали.