– Яхта, пляжи, обнаженные красотки? – решил уточнить Санька.

– Э-э, не совсем, – ответил адмирал. – Шнява, угольные погрузки, каботажное плавание Питер – Пулково – Южная крепость и обратно, ну и пара мелочей еще. Да не расстраивайся, отдохнуть успеешь. К тому же я с вами пойду.

– Да, я понял, вам палубных матросов не хватает, – заметил Санька. – А что, точно ничего не случилось?

– Пока нет. Вечером все узнаешь, собирайтесь, после обеда отправляемся.

– Есть, адмирал! – вытянулся во фрунт лейтенант Санька. – Разрешите идти! Разрешите бегом!

И, не дожидаясь ответа, выскочил в коридор. Тем временем в кабинете адмирала продолжался уже подзатянувшийся разговор, но никто не жаловался, дело было важнее.

– Вы считаете, этот лейтенант вам подходит? – спросил грузный, почти лысый человек, сидевший с края стола.

– Вполне, – ответил адмирал. – Я Саньку давно знаю, с самого начала, он молод, порой горяч, но всегда делает именно то, что от него требуется в настоящее время.

– Поддерживаю, – вступил в разговор бывший следователь. – Отличный руководитель группы, ни одной потери в походах, четко формулирует увиденное, делает хорошую аналитику, внимателен, хотя иногда балбес балбесом, как и все подростки. Но тут дети быстро взрослеют. Могу сказать, что найденные его группой места под новые поселения всегда были самыми лучшими в округе, и там уже ставят хутора и деревни. Так что глаза у парня на месте. Хотя, как я понимаю, нам сейчас надо не строить, а как раз наоборот…

– Время еще есть, возможно, мы преувеличиваем угрозу. Но дополнительная помощь нам все же понадобится, – задумчиво ответил грузный… и икнул.

«Что за тип, – думал как раз о нем Санька, торопливо шагая обратно к дому. – Вроде я его раньше не видел, питерский, что ли, просидел молча, только глазами стрелял, как прицеливался или приценивался…» Погулять по морю под парусами было бы, конечно, неплохо, тем более что все задания розданы, и группы уже ушли либо собирались. Полную команду сейчас Санька все равно бы не собрал, а раскапывать со скаутами ближайшие руины все лето совсем не хотелось. Что бы там ни задумал адмирал, дело должно стать интересным.

Когда во второй половине дня трое парней вышли на небольшой причал напротив замка, на шняве уже заканчивалась погрузка. Огромные повозки, запряженные быками, уже разворачивались и уезжали с площадки, где была навалена большая куча тюков. Адмирал находился на борту и, заметив ребят, махнул им рукой:

– Бросайте свои мешки в каюту и подключайтесь к работе. Второй трюм добьем и выходим.

Цепочка матросов сноровисто бегала по двум трапам, как колонна муравьев. Тюки оказались небольшими, но увесистыми. Пахло кожей. В трюме было полутемно, но заметно, что он уже наполовину забит какими-то железками, прикрытыми брезентом.

– А куда кожа-то? – спросил Санька соседа по цепочке, подхватывая очередной тюк.

– Говорят, к Пароходу пойдем, там разгрузимся и селитру затаривать будем, – ответил матрос и ушел вперед по трапу.

Все работы закончились часа через два, трюм задраили, и шнява под машиной отошла от берега. С причала махали вслед несколько женщин с детьми, пришедшие проводить мужей. Гребные колеса мерно шлепали по воде, а навстречу раскрывалось огромное зеркало залива. Санька вышел на корму, его всегда завораживало это медленное, казалось бы, движение, когда большие деревья и холмы на берегах вдруг отдаляются, становясь незначительной частью горизонта, а вокруг все до самого неба – волны и сверху – кажущийся безбрежным небесный купол, как огромная крыша мира. И тишина, только поскрипывает что-то на ветру. Ветер усилился, машину остановили и подняли паруса… По левому борту под берегом, на территории старого порта, сразу под бастионом с металломастерскими стоял артиллерийский катер. Угольная куча на суше заметно поубавилась. На корму вышел адмирал.