Ситуация, в которой мы оказались сейчас, немногим отличалось от того случая в горах. Тела Даши и Охотника нельзя было просто зарыть в землю. Я чувствовал, что это будет неправильно по отношению к близким мне людям. В то же время необходимо было спасать тех, кто мне доверял, и вывести группу без потерь. Что бы ни случилось, никогда нельзя подводить никого, вне зависимости от того, жив он или уже нет. Если зарыть Дашу и побратима в отравленную землю Зоны, кто поручится, что после очередного выверта местной природы оба они не превратятся в нечто вроде тех неупокоенных, которых нам доводилось встречать тут во множестве? Более того, я чувствовал, что некто только и ждет случая, чтобы побольнее ткнуть в мою еще свежую рану. Враг обязательно будет искать тела.

С усилием я поднялся и пошел к телам, лежавшим в стороне от костра. Даша как будто спала, а побратим… Даже когда кровохлёб был жив, он мало чем походил на существо, способное к каким-либо проявлениям эмоций, а сейчас его тело вообще казалось высеченным из цельной каменной глыбы подобно идолу забытой ныне религии. Я встал рядом с погибшими на колени. Силился припомнить слова какой-нибудь молитвы, но ничего кроме: «Господи, будь с ними добр, они лучшее, что было в моей жизни», в голову не приходило. На душе было мерзко, в груди поселился мертвенный холод, словно кто-то вогнал мне лошадиную дозу новокаина, а сверху присыпал все доброй тонной льда. Поднявшись на ноги, я внезапно ощутил знакомое присутствие. Тяжко и холодно – самое отвратительное сочетание. Подняв глаза, я увидел в пяти шагах перед собой Видящего Путь и троих Изменяющих из его свиты. Вождь племени сделал шаг вперед и заговорил:

– В книге Пути сказано, что Ступающий потеряет семью. Но там не сказано, что он сам будет ее хоронить.

– Я не смог уберечь ни любовь, ни дружбу, а значит, не заслуживаю и права на скорбь?

Слова вырывались из самой глубины души, но лишь закончив фразу, я понял, что не отдам тела. Сзади послышался нарочито громкий лязг, оглянувшись, я увидел, что вся моя группа собралась вместе, недвусмысленно поднимая оружие. Но исход боя был предопределен: кровохлёбы были сильнее нас, и не играло роли, что их четверо. Количество не всегда определяет качество.

– Мы лишь за соблюдение традиций, Антон. Никто не оспаривает твоего права на скорбь по близким. А что касается, заслужил или нет… Думаю, что скоро ты узнаешь это сам. Сейчас слишком сильна боль утраты, и я не стану винить другого в том, что испытал и испытываю сам. Мы заберем тело брата с собой, и ты, как Изменяющий, будешь присутствовать на похоронах. В его смерти нет позора, он отомщен, убийцы мертвы, бился он честно и славно, но твоей семьи больше нет.

Видящий поднял руки, давая понять, что не ищет боя, его свита отступила в тень, так что виден теперь был только он.

– Значит, меня изгоняют, как когда-то вы хотели изгнать Охотника?

Нужно было тянуть время, не хотелось, чтобы трупов стало еще на пять штук больше. У кровохлёбов было что-то на уме, раз они не напали тотчас, как только услышали лязг оружия. Любой ценой следовало избежать конфликта.