Доказательства.
Ему нужны доказательства.
Гортанные звуки чужой речи, похожей на скрежет изношенного механизма, рвались из горла, отдаваясь болью в голосовых связках, не приспособленных для модуляции фонем чуждого языка.
Он отчаянно боялся ошибиться.
— Общее информационное поле, — медленно выдавливал из себя Лозин. — Ты обладаешь памятью предков?
Это был тот миг, когда Чужой вздрогнул всем телом.
— Да, — односложно ответил он.
— Я репликант. Твои предки зашифровали в мой геном память о прошлых событиях. Это верно?
— Да. — Ксеноморф ответил на заданный вопрос, не колеблясь. Он знал ответ.
— Твоя память сохранила сознание Дрога?
— Я не могу помнить частностей, человек. Только главное.
— Главное — «Тандем».
— Да.
Андрей скосил глаза.
Курт Зигель по-прежнему лежал, не приходя в сознание. Его шея раздулась от воздействия токсина.
— Почему на нас воздействует токсин?
— Я не понимаю вопрос.
— В крови людей живут микромашины. Раньше они успешно нивелировали воздействие органических соединений вашей биосферы, в том числе и токсинов. — Это знание пришло к Андрею вместе с воспоминаниями отца.
— Мы изменили формулу, — признался ксенобианин.
— Ты должен спасти его, — взгляд Лозина красноречиво указал на раненого товарища. — Тогда мы сможем говорить дальше. Нейтрализуй токсин. Ты в состоянии это сделать?
— Да. Но я не могу двигаться.
— Сейчас.
Андрею стоило неимоверного усилия воли, чтобы переключить свой рассудок с общения на чуждом языке к нормальному восприятию реальности.
— Доминик, — хрипло выдавил он. — Командир…
Ван Хеллен услышал страшный надрыв в голосе Лозина и, окончательно подчинившись возникшей ситуации, опустил нож, присев на корточки подле кресла.
— Андрей? Что с тобой происходит? — спросил он.
— Есть способ… — Лозин мучительно подбирал слова. — Способ выйти отсюда без боя…
— Не он ли обеспечит нам проход? — недоверчиво кивнул в сторону ксенобианина Ван Хеллен.
— Он.
— Нельзя верить врагу.
— Он разумная особь. С ним можно договориться.
— Ты, наверное, бредишь.
— Нет, командир. Помнишь, когда мы остановились в бункере Чужих, ты сказал: «Если существует что-то, способное дать нам шанс на выживание, я использую это».
— Помню.
— Ксенобианин может нейтрализовать токсин. Посмотри на Курта. Ему не выжить. Автодок бессилен.
— Ты всерьез предлагаешь развязать эту тварь?
— Доминик, я знаю — для нас он Чужой. Но он разумен и хочет жить. Ты слышал, как мы общались.
— Я не понял ни слова, хотя немного знаю их язык.
— Курт умирает. Дай ему шанс. Только Чужой может выработать антитоксин. Этим он докажет, что способен на сотрудничество.
— Ты что-то недоговариваешь Андрей.
— Я сам едва понимаю, что случилось. Все не так, Доминик. Наша жизнь… — Он не смог подобрать нужные слова, чтобы завершить невысказанную мысль.
— Ты что-то узнал? — Попытался помочь ему Ван Хеллен, покосившись на контрольные мониторы компьютерного терминала.
Поведение командира можно было понять. Измученный ранением, он с обреченной решимостью ждал, когда автоматика откроет аварийные переборки. Он не строил иллюзий, понимая: они совершили главное — дали людям еще один год передышки, и все, что оставалось теперь, — это умереть с честью. Имея на руках двух тяжело раненных бойцов, им ни за что не пробиться через заслоны ксенобиан, даже не покинуть здание компьютерного центра, который наверняка окружен Чужими.