– Седьмой грузовой шлюз открыт с использованием аварийного кода.

– Что?! – Седой всем телом развернулся к Мицкевичу, – Ты! Ты что, не сменил аварийные коды на шлюзах?!

– Так их же никогда не меняли, – Мицкевич инстинктивно отодвинулся от разъяренного Седого, – на то они и аварийные… Да и все, у кого они были, из старых руководителей станции, они же уже того…

– Идиот! Мицкевич, ты просто кретин! Как видишь, не все «того». Ты что, не понимаешь, что мы здесь чужие? Кругом, твою мать, нелояльное население. Да смена аварийных кодов – первое, что ты, козел, должен был сделать, как только вступил в должность!

– Никто мне должностных инструкций не писал, – пытался защищаться управляющий, – как считал нужным, так и делал.

Седой хотел еще что-то сказать по поводу умственных способностей Мицкевича, но передумал и просто махнул рукой.

* * *

Натужно гудя, планетарный тягач, совершенно не созданный для движения по слишком узким для него коридорам космической станции, медленно полз к цели. До Ратушной площади оставалось метров двести, и следующий поворот должен был вывести тяжелую машину в прямой коридор, выходящий прямо на площадь напротив баррикады. Лобовую проекцию тягача защитили двумя листами брони, вырезанными роботами Линга из аварийных переборок. Между листами оставили сантиметров сорок пустого пространства, заполнив его мешками из металлической сетки, наполненными битым стеклом и керамическими обломками. Конструкция получилась жутковатая, но при удаче могла выдержать попадание реактивной гранаты. Эмиттер плазменной пушки, выдвигавшийся из выреза в броне перед самым выстрелом, был наиболее уязвимым местом нашего импровизированного штурмового орудия, и я очень за него опасался.

– Орудие на позиции, – с напряжением в голосе доложил Ханджар, лично занявший место водителя тягача.

Пушка жестко крепилась на грубо сваренном основании за кабиной тягача и наводилась на цель поворотом корпуса машины, так что конструкция получилась та еще…

Со стороны баррикады заметили наши шевеления и открыли огонь из стрелкового оружия. У защитников «ратуши» в наличии оказалось даже два пулемета, и сейчас один из них, установленный на баррикаде, активно стегал пулями по лобовой броне тягача. Безобразие это следовало прекратить, поскольку любое попадание крупнокалиберной пули в нежную конструкцию плазменной пушки грозило свести на нет все наши усилия.

Прижав машину, насколько это оказалось возможным, к правой стене, Ханджар, освободил немного места для Арнольда. Робот высунулся из-за корпуса тягача и послал в сторону баррикады несколько снарядов из автоматической пушки. Попал он или нет, осталось неясным, но огонь пулемета прекратился.

– Пушку в боевое положение, – отдал я приказ, и Олег отодвинул броневую заслонку, закрывавшую вырез в броне, и нажал на рычаг, приваренный к станине, подавая орудие чуть вперед, чтобы края амбразуры не мешали формированию плазменного сгустка.

Одновременно, выполняя мой приказ, Арнольд открыл огонь на подавление, не жалея боеприпасов. Если у противника остались гранатометы, он обязательно должен был их сейчас применить. Не понимать угрозы, исходящей от тягача, он просто не мог. Поэтому Арнольд и вел интенсивный огонь – я совершенно не собирался давать врагу стрелять по нам, как в тире.