– Он запугал и совратил Итильдина! Вы бы видели его несчастное лицо, государь! Вы бы никогда не поверили, что он испытывал к Реннарте хоть что-то, кроме отвращения! А сейчас Итильдин совершенно беззащитен перед ним. Умоляю, государь, позаботьтесь о нем, он ни в чем не виноват! Я готов принять любую судьбу, только если Итильдин будет в безопасности! – И Альва упал на колени перед государем, в отчаянии заламывая руки.

Король Дансенну взял кавалера Ахайре за подбородок и долго вглядывался в его бледное лицо.

– Если бы я знал тебя хуже, то подумал, что ты просто не можешь смириться с изменой возлюбленного. Но даже если ты прав, Альва… Почему ты не вызвал Файриза на поединок по всем правилам? Ты даже не дал ему одеться!

Альва вздохнул.

– Реннарте пригрозил, что они не оставят Итильдина в покое. Я не сдержался и ударил его. И тогда энкина полез на меня с оружием, как был, голый. Что мне оставалось делать?

– Ох, Альва, Альва… Я тебя люблю, как любил твоего покойного отца, как любил бы родного сына. Но я еще твой государь и должен вершить справедливый суд. Будь у меня хоть одно доказательство твоих обвинений! Если бы Итильдин подтвердил твои слова! Но он не произнес ни слова со вчерашнего вечера.

– Пожалуйста, государь, дайте мне увидеться с ним!

– Я не хочу, чтобы он из жалости к тебе лгал. Я сам с ним поговорю.

Итильдин сидел в углу комнаты, где его оставили под охраной на ночь, спрятав лицо в ладонях. При взгляде на него король Дансенну ощутил пронзительную жалость. Груз вины буквально согнул хрупкую фигурку эльфа, и не было сомнений, что он не чувствует сейчас ничего, кроме страшного раскаяния.

Поглощенный своими мыслями, он даже не услышал шагов короля, и только когда Даронги положил ему руку на плечо, вздрогнул и вскочил на ноги.

– Государь…

– Нас никто не потревожит, – сказал король, силой усаживая его в кресло и садясь напротив. – Я велел охране никого не пускать. Того, что здесь будет сказано, никто не услышит, кроме меня, государя Криды. Я единственный в Трианессе, кто имеет право быть судьей в подобных делах. И мне придется выносить приговор твоему возлюбленному, кавалеру Альве Ахайре. Ты понимаешь, в чем его преступление?

– Это все произошло из-за меня, государь, я обманул Альву, и он…

– Ты здесь не при чем, – перебил его король. – Принц Файриз был заложником от энкинов, тебе это известно. Наказание за убийство королевского заложника – смерть, если нет смягчающих обстоятельств.

Лицо эльфа помертвело, он в ужасе смотрел на короля Дансенну, не в силах произнести ни слова.

– Возможно, ты не знаешь, что по кодексу Криды убийство из ревности тоже карается смертью. Приговор может быть смягчен только при условии, что обнаружится факт измены, обмана. Я знаю, что на балу ты сказал Альве, будто едешь домой, – так показали свидетели. Как ты оказался в саду, с советником и принцем?

Итильдин низко опустил голову и сказал еле слышно:

– Я солгал Альве. Мы договорились с советником Реннарте, что я уйду раньше и встречусь с ними в беседке.

– Альва позволил бы тебе встречаться с кем угодно, он не ревнивец и не ханжа. Зачем эти тайны, Итильдин?