– Зачем Полина вообще разговаривала с нами, как думаете?

Он вернулся к действительности:

– Вероятно, пустое тщеславие. Я говорил уже, что этот порок погубил многих женщин. А Полина особенно этим страдает. Ну, и возможно, хочет произвести впечатление и вызвать у нас беспокойство. Ее злоба поистине безмерна. Возможно, я знаю, что она задумала, – Генрих был озабочен.

Было заметно, что эта встреча с Полиной произвела на него тягостное впечатление.

– Что же? – девушка пытливо смотрела на своего наставника.

– Она может попытаться объединить некоторых ведьм вокруг себя. Большинству это будет не надо – они одиночки. Но кого-то она может привлечь под свое начало. Это очень плохо и если у нее получится, она может начать терроризировать город уже совсем в другом масштабе. Она одна натворила много бед, погибли невинные люди. Представьте, что начнется, если их будет несколько. А возможно, и несколько десятков…

Фон Берг остановился у конвейера и выключил его. Его рука так и осталась на рычаге – он о чем-то напряженно думал и словно окаменел. Екатерина тихонько дотронулась до его плеча, и он очнулся:

– Пойдемте отсюда.

– Она угрожает вашей семье и это отвратительно, – Екатерину разозлил шантаж обезумевшей ведьмы. – Что вы намерены предпринять? Возможно, стоит посоветоваться с Магистром. Братство наверняка не оставит вас и ваших родных в беде.

– Не беспокойтесь, я сумею защитить отца и брата, – уверенно произнес Генрих. – Я не допущу, чтобы кто-то посмел причинить вред моим близким.

Они вышли из цеха и направились через двор к автомобилю, стоящему около проходной завода. Генрих держал девушку под руку. Она чувствовала волнение и беспокойство своего наставника. Чувствовала через его прикосновение. Между ними уже давно возникла незримая связь.

Электрические фонари отбрасывали резкие и зловещие тени на брусчатку заводского двора. Девушка продолжала думать о Полине и ее словах. Сколько же в ней злобы и ненависти. Она ни перед чем не остановится. Сколько бед она еще может натворить? Даже подумать страшно.

– А знаете, – задумчиво произнес Генрих, – я любил ее. Даже сейчас люблю, несмотря на ее страшные преступления. Вопреки логике. И ненавижу за ее злодеяния. Не могу это себе объяснить, но это так. Я это явственно понял сегодня. Глупая, тщеславная и несчастная Полина. Она пала жертвой своей злобы. Но я не могу забыть ее. Странно, я всегда считал это страстью, с которой легко расстанусь. Как же я ошибался… А теперь я ее должен убить и сделаю это. Свой долг я выполню.

Екатерина невольно вздрогнула, как от удара, и они остановились посреди пустого двора. Девушка отпустила руку Генриха и отступила назад. Ей стало холодно, и она машинально плотнее запахнула летнее пальто. Сердце упало в бездну.

– Вы хотите спросить, что же было тогда между нами? – он не смотрел на нее.

Девушка молчала, для нее откровение Генриха было полной неожиданностью. Так вот что тяготило его последнее время. Похоже, он и сам не мог понять, что с ним происходит.

– Нет, – выдохнула она. – Я не буду ни о чем спрашивать.