— Очень! О такой я и не мечтала. Конечно, я могла бы остановиться в гостинице, в общежитии. Но шумно там очень, а вечером почитать хочется, одной побыть. Отдельный номер, мне сказали, могут дать, но стоит он двадцать рублей в сутки. Не шуточки! Интересно, для кого такие цены назначают, если квартирных платят при командировке в Токанд пять рублей?

Халилов усмехнулся:

— По этому вопросу надо обращаться к министру финансов. Ну, а на чем же вы столковались? — обратился он к жене.

— Я не возражаю, — сказала Анзират, вопросительно глядя на мужа.

— Значит, быть по сему, — заключил он.

— Ой, как хорошо! — обрадовано воскликнула Людмила Николаевна и, глядя на Халилова, рассмеялась заливчато, звонко, по-детски. — А я вас так испугалась! Ну, думаю, пришел злой, сердитый, сейчас скажет: — Никаких квартирантов!

— Вы сколько намерены прожить у нас? — поинтересовался Халилов.

— Месяца четыре, не меньше.

— Ага… Замечательно, Ну-ка, Анзират, отыщи домовую книгу. А вы, Людмила Николаевна, давайте ваши документы. Паспорт с вами?

— Конечно, — проговорила девушка и заспешила в комнату, где оставила чемодан.

"Посмотрим, что это за птичка, — подумал Халилов. — Неужели и эта начнет интересоваться клинком?"

Людмила Николаевна вернулась с чемоданом. Она положила его на пол и откинула крышку. В чемодане лежали аккуратно сложенные платья, туфли на высоком каблуке и разные мелочи женского туалета. Людмила Николаевна достала дешевенькую сумочку и, вытащив из нее паспорт, подала его Халилову.

Раскрыв паспорт, Халилов внимательно перелистал странички, потом перевел взгляд на Людмилу Николаевну, и брови его поднялись:

— Неужели вам двадцать шесть лет?

— А вы думали? — кокетливо спросила Людмила Николаевна.

— Ни за что бы ни дал… Ни за что…

— Не могу поверить! — воскликнула Анзират. — Самое большее — двадцать, ну двадцать два… Вы очень молодо выглядите…

— Спасибо за комплимент, — Людмила Николаевна вздохнула. — Когда-то мне действительно было двадцать два года.

— И вы замужем? — продолжал Халилов.

— Представьте себе, что да. Уже пять лет.

— Нескромный вопрос: а где же ваш муж?

— Он был, как и вы, военный, в этом году демобилизовался и месяц назад уехал на Курильские острова. Когда окончательно обоснуется там, вызовет меня.

"Ловко придумано, — мелькнуло в голове Халйлова. — Все предусмотрено".

Несколько минут спустя Людмила Николаевна, получив ключ от своей комнаты и переодевшись, отправилась в город.

— Люблю побродить час-другой по незнакомым местам, — объяснила она.

Утром следующего дня на имя подполковника Шубникова поступил рапорт. В нем сообщалось:

"В течение последних двух лет Халиловы сдавали в своем доме комнату, ранее занимаемую их сыном Джалилом, различным одиноким квартирантам. Удалось выяснить, что за прошедшее время в их доме квартировали: машинистка военкомата Гальченко, студент-практикант Поспелов, студент техникума Махмудов.

Вчера Халиловы пустили к себе на лето и осень Алферову Людмилу Николаевну, 1923 г. рождения, уроженку г. Ставрополя, сотрудницу республиканского комитета по делам физкультуры и спорта.