Коридор провел их мимо маленьких комнат со сгнившей офисной мебелью и складских помещений, забитых облупившимися трубами с рычагами и поворотными колесами.

— Я пытался остановить его, — пробормотал Пелару, практически сам себе.

— Вашего партнера, Осгера? — помог ему Фрей. Он хотел бы заставить Пелару разговориться. Такиец выдавал очень мало драгоценной информации, но сейчас у Фрея возникло ощущение, что Пелару хочет облегчить душу. Торговцы слухами славились безжалостностью сделок; они действовали без эмоций, уважали только деньги и не принимали ничью сторону. Но, несмотря на невозмутимый вид, Пелару был возбужден и расстроен. Даже Фрей чувствовал его душевное состояние.

— Осгер был одержим реликвиями пробужденцев, — объяснил Пелару. — Как только он услышал об этом месте, с ним стало невозможно договориться. И вы можете быть уверены, что я пытался.

— И он отправился в этот храм? Что в нем такого особого?

Пелару посмотрел на него с таким надменным выражением на скульптурном лице, что Фрей почувствовал — на него смотрят свысока.

«Такийцы, — подумал он. — Так и хочется разукрасить ему морду».

— Если эта история не выдумка, храм был спрятан столетие назад. Но, даже до землетрясения, это был только слух. А после все о нем забыли, словно его и не существовало.

— И что же изменилось?

— Путешественник, — сказал Пелару. — Годбер Блинн. Он утверждал, что нашел храм и даже показывал реликвию, как доказательство. Никто не поверил ему: реликвия могла быть откуда угодно. Но об этом услышал Осгер, он заставил меня найти путешественника, и тот рассказал нам свою историю. А потом потребовал невероятную сумму за описание точного местоположения.

— Мне кажется, что это мошенник, — сказал Фрей.

— Я сказал в точности то же самое. Хотя, насколько я сумел определить, во всех прошлых сделках он ни разу не соврал. Не имеет значения, Осгер поверил ему. В конце разговора мы позаботились о том, чтобы вся информация досталась только нам.

— Неужели? И как?

Пелару посмотрел на него долгим холодным взглядом рептилии. Тем самым взглядом, который говорил: «Не спрашивай. Тебе не надо этого знать». Фрей спросил себя, не недооценил ли он этого человека? «Или он блефует, или, может быть, он чертовски холоднее, чем я считал».

— Почему этот Блинн просто не ограбил храм и не продал сокровища сам? — спросил Фрей.

— Он испугался.

— Ого! И чего?

Лицо Пелару слегка затвердело:

— Вымыслов, — ответил он и больше не сказал ни слова.

Коридор закончился в просторном прямоугольном зале, в котором возвышалось несколько огромных насосов; свет фонаря вырвал из тьмы их поршни и винты, покрытые серой пылью и тенями. Большая часть потолка упала, пол был усеян обломками.

— Ищите путь вниз, — сказал Пелару. — Он должен быть где-то здесь.

Они разделились на три группы и стали обшаривать зал.

Ашуа пошла с Фреем и Пелару. Фрей заметил, что Пелару посмотрел в направлении Джез, когда та присоединилась к другой группе.

«Ну, вот опять, — подумал он. — У этого мужика слишком много секретов».

В темноте все инстинктивно замолчали и старались двигаться бесшумно. Снаружи по-прежнему доносился треск винтовок и, время от времени, грохот взрывов. Недалеко шел бой.