А Деми, заметив, как они переглянулись, простодушно ответил вопросом на вопрос:

– А большие дяди тоже любят больших девочек, да, профессор?

Подобно юному Вашингтону, профессор «не мог солгать» и потому ответил несколько смущенно, что такое тоже иногда случается. Его несколько странный тон заставил мистера Марча отложить платяную щетку и посмотреть в глаза Джо… Так «цыпленок» навел его на мысли, одновременно сладкие и горькие, каковые сами, вероятно, не пришли бы ему в голову.

Почему же тетя Додо, застав Деми в шкафу со сладостями, вместо того чтобы хорошенько ему всыпать, обняла и расцеловала, да еще вручила кусок хлеба, намазанный вареньем, – над этой проблемой Деми долго ломал голову, но так и не сумел ее разрешить.

Пока Лори и Эми прогуливались по мягким коврам, благоустраивали свой дом и строили планы счастливой супружеской жизни, Баэр и Джо предавались прогулкам иного рода – по грязным дорогам и заболоченным полям.

«Ведь я всегда по вечерам отправляюсь гулять. Не отказываться же мне от прогулок только потому, что по дороге я стала часто сталкиваться с профессором?» – сказала себе Джо после двух или трех случайных встреч. От дома Марчей к «голубятне» вели две разные дорожки, но какую бы Джо ни выбрала, она все равно обязательно встречала мистера Баэра.

Он всегда шел быстро и как будто бы даже не узнавал ее, пока они не сталкивались нос к носу. Если выяснялось, что она идет к Мег, то Баэр сразу вспоминал, что ему нужно кое-что отнести в подарок Деми и Дейзи. Если же она направлялась домой, то оказывалось, что он на минутку вышел прогуляться к реке перед тем, как наведаться к ним в гости. И потому он может прямо сейчас составить компанию Джо, если, конечно, он им не очень надоел.

Что еще оставалось делать Джо, кроме как отвечать вежливостью? Даже если иной раз она и уставала слегка от его визитов, то мастерски это скрывала, и всякий раз напоминала Ханне о том, чтобы к ужину был кофе, потому что «Фридрих – я хотела сказать мистер Баэр – не пьет чай».

Через неделю Джо так переменилась, что все сомнения были отринуты, но домашние продолжали делать вид, будто ничего не замечают. Никто не расспрашивал, почему она за работой начинает петь, почему по три раза надень укладывает волосы и почему вечерами возвращается с прогулок такая сияющая. И каждый сохранял бесстрастное выражение лица, хотя прекрасно видел, как профессор, беседуя с отцом о высоких материях, преподавал дочери урок любви.

Правда, строптивая Джо не была готова к тому, чтобы с покорностью отдать свое сердце. Она изо всех сил старалась погасить и задавить свои чувства, а когда поняла, что ничего из этого не выходит, заволновалась. Она боялась, что теперь все начнут посмеиваться над ней, припоминая многочисленные патетические декларации независимости, исходившие в разное время из ее уст или из-под ее пера.

Особенно робела Джо перед Лори, но благодаря своей новой руководительнице он вел себя с исключительным достоинством. Ни разу на людях он не назвал Баэра «славным малым», ни разу не поделился с кем бы то ни было относительно перемен во внешности Джо, ни разу не выразил никакого удивления по поводу того, что видит шляпу профессора в передней Марчей буквально каждый день. Хотя в семейном кругу он бурно радовался и даже готовил свадебный подарок – герб с изображением медведя и королевского жезла.