– И при том назвал потеряшку Балбесом?

– Любя и, к сожалению, весьма точно… Заказ на фамилию Монтгомери, семь тридцать, – сообщил Бекетт администратору зала, когда они вошли в ресторан.

По пути к столику Клэр задумалась над рассказом Бекетта.

– Хочешь доказать, что порода не имеет значения?

– По моему мнению, воспитание гораздо важнее родословной, как в отношении людей, так и собак.

После этой фразы Клэр почему-то вспомнила Сэма Фримонта, и мысль о нем вызвала у нее досаду.

– Не спорю, собаки некоторых пород лучше ладят с детьми, – добавил Бекетт.

– Забавно, но у нас с Клинтом был разговор насчет собаки, сразу после рождения Гарри. Мы решили подождать годик и завести щенка, чтобы они росли вместе. А потом, представь себе, на подходе Лиам, да еще и Клинта отправляют в очередную командировку, так что вопрос опять подвисает в воздухе.

Бекетт собрался что-то произнести, но тут официант принес меню, список особых блюд и коктейльную карту. Минуту-другую Бекетт и Клэр молча листали страницы.

– Тебе неприятно, когда я вспоминаю Клинта?

– Отнюдь. Просто в такие моменты мне нечего ответить. Он был хорошим парнем.

– Ты прав.

Клэр приняла решение: она должна сказать то, что должна, чтобы исключить любого рода фальшь.

– Для меня это была любовь с первого взгляда. Клинт говорил, что испытал то же самое. Понимаешь, одно-единственное мгновение – и вот уже мы собираемся жить вместе до конца дней. Достаточно, чтобы у пятнадцатилетней девчонки закружилась голова.

– У любой закружилась бы, но, согласен, у такой юной – особенно.

– Я не сомневалась ни минуты. Ни о чем не переживала, была уверена на все сто. Иногда мы ссорились, два-три раза – по-крупному, однако на мою уверенность ссоры никак не влияли. Родители, конечно, очень волновались, теперь я сознаю это лучше, чем тогда. Мама с отцом тоже полюбили Клинта, поняли, что он порядочный человек.

– В школе вы были той самой «золотой парой»: она – капитан команды чирлидеров, он – звезда футбола.

– Да, нас накрыла бурная страсть. Мы провели вместе два года, прежде чем… стали близки. И вновь я ничего не боялась. Когда Клинт ушел в армию, я проревела всю ночь. Не потому, что опасалась потерять его. У меня было такое чувство, будто я лишилась руки или ноги.

Официант принес заказанные блюда.

– Ты была совсем молоденькая, – заметил Бекетт.

– И самоуверенная. Бесстрашная. Я вышла замуж за Клинта, уехала с ним, бросила дом, семью и друзей без малейших колебаний и сожалений. – Клэр засмеялась. – Неужели это я?

– Я всегда считал тебя очень храброй.

– Я познала страх, когда родился Гарри. Кто этот маленький человечек? Вдруг я сделаю что-то не так? Вдруг он заболеет или расшибется? Но даже в такие минуты я не сомневалась, что вместе мы преодолеем все трудности. – Клэр улыбнулась, пригубила воду из бокала. – Мы мечтали о четверых детях или даже пятерых. Сумасшедшие. Представляешь, пятеро карапузов? Пожалуй, мы осуществили бы это намерение, будь Клинт жив.

– Ты была счастлива.

– О да. А иногда чувствовала себя жутко одинокой, потерянной. Тогда-то и подкрадывался страх. Но я говорила себе: некогда бояться, надо делать дела. Я гордилась Клинтом и ненавидела разлуки, ненавидела думать о том, с чем он сталкивается каждый день, каждую ночь. Однако он был рожден солдатом, так же как его отец и брат, и я знала это, когда выходила замуж.