Этот мужчина был не так молод: седина уже тронула его виски.

— Вы, вероятно, доктор Барристер? — спросила Кейт, едва не добавив: «Наш любимый подозреваемый». — Я Кейт Фэнслер, подруга миссис Бауэр. Сейчас я позову ее.

Направляясь на жилую половину квартиры за Никола, она подумала, как сильно зависит наше представление о человеке от его внешности. Когда рассуждаешь абстрактно, очень привлекательная внешность чаще всего наводит на мысли о зловещей сущности ее обладателя. Но, глядя сейчас на очень красивого человека, Кейт считала его нравственным и невинным. Не случайно, конечно, в западной литературе, в фольклоре, внешняя красота и невинность героев неотделимы.

Когда они все трое вошли в гостиную и остановились там, Никола не то чтобы забыла пригласить гостей сесть или проигнорировала светские приличия — казалось, она и не подозревала о существовании этикета.

— Я зашел узнать, как вы тут держитесь, — обратился доктор Барристер к Никола. — Я понимаю, что ничем не могу помочь, но не смог устоять перед желанием проявить добрососедские чувства, хотя бы и в Нью-Йорке, где, кажется, даже не принято, чтобы соседи были знакомы друг с другом.

— А вы родились не в Нью-Йорке? — спросила Кейт, просто чтобы не молчать.

— А разве здесь есть хоть кто-то, родившийся в Нью-Йорке? — в свою очередь спросил он.

— Я, например, — сказала Никола. — И мой отец. Но его отец из Цинциннати. А вы откуда родом?

— Один из наших высоколобых критиков, как я понимаю, открыл новый род литературы о судьбе молодого человека из провинции. Так вот, я был типичным молодым человеком из провинции. Но вы не сказали мне, как у вас дела.

— Эмануэлю пришлось на сегодня отменить все сеансы. Надеюсь, через день-два мы снова начнем принимать.

— Я тоже надеюсь. Дайте мне знать, если я чем-то могу вам помочь, хорошо? Желания быть полезным у меня хоть отбавляй, только не знаю, как его реализовать.

— Я понимаю, — сказала Никола. — Если в семье смерть или болезнь, посылают цветы или еду. В данном случае, я считаю, вы можете сделать лишь одно: продолжать твердит всем, что ни Эмануэль, ни я к этому не причастны. Кейт полна идей и собирается найти убийцу.

Доктор Барристер взглянул на Кейт с любопытством.

— Если я и собираюсь, — заявила Кейт, — так только домой:

— А я собираюсь ехать в восточном направлении, — сообщил доктор Барристер. — Вас куда-нибудь подбросить?

— Очень любезно с вашей стороны, — ответила Кейт, — но мне нужно на запад.

И уже в такси по дороге домой она почему-то подумала о Джерри.

У Кейт впереди был еще уик-энд, но в понедельник ей предстояло вести занятия. Кое-какие приготовления к этому следовало сделать незамедлительно, тем более что за последние два дня Кейт настолько отошла от академического мира, словно отсутствовала не меньше года. В конце-то концов, нельзя же совсем забывать о своей основной работе. Несмотря на всяких там убийц, которых еще надо найти, и связанное с этим расследование, которым ее никто не просил заниматься.

Да и что, подумала Кейт, вновь возвращаясь мыслями к убийству, расследовать? Что-то, хотя и немного, наверняка удастся выяснить, расспросив — опять же о чем? — студентов из общежития, где жила Дженет Гаррисон, или капитально перекопав личные дела. Все это Кейт могла проделать без особого ущерба для своих прямых обязанностей. Но полиция уже основательно поработала в этом направлении, и сейчас более обещающими выглядели те подозреваемые, которыми полиция, прямо скажем, занималась постольку поскольку или не занималась вообще: пациенты, назначенные на прием до и после Дженет Гаррисон, — оба мужчины, лифтер и любые случайные люди, которые — такая вероятность оставалась, хотя и ничтожная — могли знать о девушке что-то особенное.