– Однако… – только и смог произнести Дэвид и хотел добавить что-то еще, но в этот момент к столику снова приблизился старший стюард с серебряным подносом и объявил торжественно:

– Телеграмма для госпожи Кисленьких! От Его величества!

– Ну зачем так кричать? – поморщился доктор, передавая Каролине телеграмму.

– «Полсотни сдюжишь?», – зачитала та.

– После публикации в той газете, думаю, это окажется несложным, – хмыкнул Бессмертных. – Теперь вас, дорогая Каролина, станут осаждать полчища жаждущих острых ощущений молодых людей.

– У них это называется «экстрим» – заметил доктор, – что-то вроде скачек.

– Ах, оставьте!.. – вздохнула она. – Это не очень-то весело! Мне и без того приходится раз в году надевать траур по каждому из покойных супругов… Спору нет, мне идёт черный цвет, но если мне придется носить его слишком часто, я его возненавижу! Кроме того, разорюсь на услугах модистки: неприлично ведь надевать в день траура по одному мужу платье, пошитое на день памяти другого?..

– Я думаю, – сказал доктор, – когда число ваших супругов перевалит хотя бы за сотню, вы смело сможете выделить неделю в году и честно носить траур в течение этой недели. Такое, знаете ли, коллективное поминовение.

– А это идея… – протянула Каролина. – И гардероб меньше… Нет, не то чтобы я не могла себе позволить менять наряды так часто, как захочу, но это так утомляет!

– А в самом деле, – проговорил Дубовны, – отчего все… э-э… тайные супруги так быстро умирают?

– Кое-кто, насколько мне известно, по чистой случайности, – пожал плечами следователь. Гвардейский поручик еле заметно улыбнулся. – А большинство – экзальтированные мальчишки. Ну и, услышав очередную сплетню об очередном же предполагаемом возлюбленном Каролины, каковые распространяют во множестве такие вот газетенки, такие мальчишки впадают в депрессию. Кто-то с горя сразу стреляется или вешается, кто-то начинает глушить тоску крепким алкоголем или наркотиками, кто-то ищет острых ощущений и врезается на локомобиле в дерево…

– Но на самом деле ведь это неизвестно, – протянул Дэвид.

– Истина где-то неподалеку, – пожал плечами Руперт. – Но, должен отметить, наша дорогая Каролина – в полном смысле этого слова роковая женщина.

– О, это уж точно, – хмыкнул доктор.

– А самое страшное, – вздохнула Каролина, – что меня даже не мучают угрызения совести. Ну, почти…

Она хотела добавить еще что-то, но тут к их столику снова подошел старший стюард.

– Телеграмма для госпожи Кисленьких! – провозгласил он с истерическими нотками в голосе. – От Его императорского величества Мит-Тяя Первого!

– О, папенька!.. – Каролина взяла переданную полоску бумаги. – Как же он узнал так скоро?

Поручик посмотрел в потолок.

– Что же там? – подбодрил доктор женщину.

– «Соболезную. Роты не мало? Могу прислать еще», – прочитала та телеграмму.

– Его императорское величество так о вас заботится, – с уважением проронил поручик.

– О да, – поддержал Руперт. – Все-таки Мит-Тяй опасно сентиментален…

– Погодите, – встрял Дэвид, – а причем здесь рота? Это… про вашу роту, господин поручик?

– Точно так, – отвечал тот.