– Я думаю, это будет расценено, как заранее спланированное умышленное неубийство со смертельным исходом, – подумав, ответил Дубовны, тоже порадовавшись перемене предмета беседы.

– Ну, возможно, возможно, – кивнул Руперт. – Пол, а что скажете вы? Согласны?

Тот покачал головой.

– Тогда каков ваш вердикт?

– Злоупотребление доверием и нарушение правил оборота отравляющих веществ, максимум, – ответил тот и снова умолк.

– Но позвольте! – вскинулся Дэвид. – Как так? Он ведь не оплатил пошлину на убийство, более того, в наличии имеется труп!

– Ну, тогда обоснуйте свою позицию, – пригласил Бессмертных, поскольку Топорны спорить явно не собирался, но сказать что-либо Дубовны не успел…

К столику подбежал старший стюард.

– Что, снова телеграммы? – встретила его Каролина. – Если от Их величеств, несите, а если от кого другого – оставьте себе!

– Нет, нет… – едва слышно проговорил стюард. – Господа… господин Немертвых… у нас ужасное несчастье!

– Мы тут ни при чем, – отрезал доктор, выбирая десерт.

– О нет, что вы… Просто… если бы вы и господин Бессмертных соблаговолили пройти в салон… Мне не хотелось бы говорить здесь…

– Да что у вас случилось? Рояли я, если на то пошло, чинить не умею, – проговорил Немертвых, промокнув губы салфеткой.

– Я тоже, – заверил Бессмертных.

– Ах, дело не в рояле! – понизил голос стюард. – Господин Сверло-Коптищев… Он ужасно, ужасно пострадал, и мы опасаемся, что… что это чей-то злой умысел!

– Ужасно пострадал? – оживился доктор. – Надеюсь, смертельно?

– О, что вы такое говорите… Он жив, но чудовищно покалечен, и только вы…

– Довольно разговоров, – перебил Бессмертных, поднимаясь. – Идемте. Теодор… все-таки эти уши – достояние Каролевства! Вернее, левое ухо…

– А мы? – подскочила Каролина. Дэвид уставился на наставника взглядом, в котором читался тот же вопрос.

– Во-первых, дорогая Каролина, вы еще не доели суп, а во-вторых, не будем привлекать излишнего внимания. Ян, Берт, подойдёте позже.

В сопровождении стюарда следователь и доктор проследовали в салон, откуда доносились какие-то странные звуки.

– Это кого-то пытают? – с интересом спросил Теодор.

– Ну что вы! – возмутился стюард. – Дело в том, что… Видите ли, господин Сверло-Коптищев очень возмущался из-за того случая вандализма. Он не мог дождаться, когда же, наконец, починят инструмент! И вот, когда всё было готово, он отправился настраивать его. Так, во всяком случае, утверждает его камердинер, – поправился он, – и было это около полудня.

– А обещали, что до обеда чинить будут, – припомнил Руперт. – Хотя… ведь всё равно было тихо. Продолжайте, любезный.

– Да… Господин Сверло-Коптищев, когда увлечен делом, может позабыть об обеде, судя по словам того же камердинера, – сказал стюард. – И, когда тот не вернулся в купе, камердинер отправился в салон… Он говорит, что господин Сверло-Коптищев не любит, когда его отвлекают от работы, но всё же счел своим долгом напомнить хозяину… и увидел нечто ужасное!

– А конкретнее? – спросил Теодор. – Кто-то выпустил тому кишки и натянул их вместо струн в рояле?

– Н-нет, – побледнел стюард. – Он… он увидел ноги хозяина…