— Поговорим, — хмыкнул я. — Заодно может и правила кое-какие устаревшие пересмотрим.
— Да ты все не уймешься! — Мамонов снова попытался меня толкнуть, но я отступил назад.
— И не собираюсь даже, — я чуть присел и сжал кулаки. — Если у вас в правилах мразотные споры, типа твоего с Верхолазовым, то я уж точно в стороне стоять не буду.
Тут я почувствовал под носом что-то влажное. Провел ладонью. Кровь. Что за дела? На солнце я сегодня что ли перегрелся?
Мамонов неожиданно опустил руки и сгорбился.
— Не хочу с тобой драться, Крамской, — сказал он, спрятав глаза. — И так подонком себя чувствую из-за этого спора, а тут еще ты...
— Тогда зачем ввязался? — спросил я.
— Само как-то получилось, — он пожал плечами и сел прямо на землю рядом с забором. — А потом уже поздно сдавать назад было.
— И что будешь теперь делать?
— Не знаю даже, — он сорвал травинку и сунул ее в зубы. — Она такая хорошая.
— А отказаться от спора? Сказать Верхолазову, чтобы на хрен шел?
— Да ладно! А ты бы сказал?
— Я бы... — я задумался. Ну да, хорошо такое предлагать со стороны левого взрослого, которому плевать на то, как к нему относится какая-то левая компания подростков. И который уже давно вышел из возраста, когда нужно кому-то доказывать собственнй авторитет и значимость. А для Мамонова это, можно сказать, потеря лица получится. Все видели, как он пообещал.
Мамонов поднял взгляд на меня.
— Ни фига себе у тебя кровь льет... — он вскочил. — Я же тебя не трогал!
— Наверное, я на солнце перегрелся сегодня, — я еще раз провел по носом ладонью. Несколько капель упали на футболку. — Вот же фигня какая...
Я задрал голову, подставив под нос сложенную чашечкой руку.
— Подожди, у меня где-то платок был! — Мамонов начал быстро обшаривать карманы.
За кустом раздались громкие голоса.
— Сюда, они точно куда-то сюда пошли! — верещала Коровина.
Мамонов достал из кармана мятый коричневый носовой платок и сунул мне в руку. Я кивнул как мог с задранным подбородком. Кусты, прикрывающий вход в закуток, зашевелился, и на небольшом уединенном квадрате сразу стало тесно. Анна Сергеевна, Елена Евгеньевна, Прохоров, Коровина, Шарабарина... Весь набор заинтересованных лиц, в общем.
— Мамонов, ты совсем охамел уже?! Я тебя предупреждала?! Предупреждала! Сегодня же идем к начальнику лагеря ставить вопрос о том, чтобы тебя домой отправили.
— Крамской, как ты себя чувствуешь? — Елена Евгеньевна подскочила ко мне и схватила за руку.
— Да нет же... — начал я. Убрал руку с платком и кровь снова закапала на футболку. Но слушать меня никто не стал.
— Вечно этот Мамонов! — Коровина тоже подбежала ко мне и заглянула в лицо. — Сильно он тебя ударил?
— Да не бил он...
— Вы чего прибежали-то все? Не дрались мы!
— Ой, да конечно! В шахматы играли, поэтому и Крамской весь в крови? Что-то я не вижу у вас тут шахмат, Мамонов!
— Разговаривали мы, у него кровь носом пошла. Да скажи им, Крамской!
— Не дрались мы! Просто перегрелся...
— Не слушайте вы его, Мамонов небось сказал, что вообще убьет, если он расскажет!
— Все, Мамонов, пойдем к начальнику, собирай вещи и уматывай. Пусть с тобой участковый нянчится, бандюк малолетний!