Ермолаев нырнул за ближайший куст и оглянулся. Тёмки было уже не видать.

«Туда бегом где-то полчаса, обратно — ещё полчаса…»

Сначала лейтенант приуныл, до «Беды» было метров сто, отсюда, с берега отстрелять тех, кто пойдёт на абордаж, из ЭТОГО… барахла было невозможно. Да и патронов у него было всего десять штук.

В то, что это вернулись пираты, и что они первым делом пойдут на захват «Беды», Игорь не сомневался. А потом лейтенант Севастопольского гарнизона Крымских вооружённых сил вспомнил о том, что у него к этим уродам остался неоплаченный должок. И что всё то время, все те средства, усилия и затраты, что тратил на него Босс, надо отрабатывать. Что его новорожденный сын сейчас спит в его крепком доме не просто так. Задаром. Его, лейтенанта Ермолаева, кормили, поили, одевали и обували для того, чтобы он, когда придёт время, не подвёл.

А он… уже… один раз…

Тогда…

Когда Игорёк разглядел НАД ЧЕМ колдует с факелом громила в доспехах, ему поплохело. На носу идущей к ним наперерез лодки стояла маленькая пушка. Он тогда подвёл. Не смог. Он только и успел окрикнуть шефа, прежде чем ноги сами собой подогнулись и он упал на пол рубки, спрятавшись за хлипкой стеночкой.

А потом бахнуло. По «Беде» будто бы прошлась каменная метель. Десятки звонких щелчков. Треск досок. Короткий крик капитана и громкая ругань на немецком из трюма.

До сих пор никто не понимал, что же такое сделал с двигателем немец, но «Беда» словно прыгнула вперёд, резко и быстро ускорившись. Игорь сидел на полу рубки, не смея высунуть нос. А потом, казалось прямо над ухом, громкий мат сообщил ему что «блять, не успеваем» и что «ща я их крюком поймаю».

Тогда Игорь бросил штурвал. Поднял валявшийся без дела арбалет. Вздохнул и встал на ноги. Детина в кожаной безрукавке явно этого не ожидал и раскручиваемая им цепь повисла. Зато хором заорали гребцы.

Ермолаев посмотрел в глаза этого молодого парня, подумал о том, что они, скорее всего ровесники, тщательно прицелился и всадил ему болт прямо в солнечное сплетение.

А ещё, перед тем, как снова нырнуть вниз, лейтенант Ермолаев успел заметить тело своего капитана, уходящее под воду.

Он тогда решил, пользуясь превосходством в скорости, вернуться. Страх прошёл, остались лишь азарт и злость. И дикое желание поквитаться за смерть, пожалуй, самого близкого, кроме жены и сына, ему человека.

Но не свезло. «Беда» ушла от погони и попыталась вернуться, чтобы, согласно злобному предложению Франца «нахрен, трах-перетрах-тах-тах» протаранить «этих у…ков», но громкий мат с уже атакуемой ими лодки противника сообщил им что «сейчас-то не промахнёмся».

Пришлось отвернуть и уйти. Враги шли за ними на вёслах ещё почти час. И даже два раза стреляли вслед, здорово порепав рубку. Тонкие доски, из которых она была сделана, не выдержали и кое-где треснули. Сам же дубовый корпус «Беды» с честью выдержал все попадания каменной картечи, которая оставила на корме десятки светлых отметин.

Они ушли. Они бросили шефа и не отомстили. Ермолаев хотел вернуться ночью, но поднялся ветер и Франц его отговорил.