Я наблюдал за тонким улыбающимся лицом китаянки. И понял, что иду по верному следу. Она чуть заметно шевельнула пальцем. Я не видел, как сорвался с места смуглый, потому что не смотрел в его сторону, — но я услышал. Уворачиваться смысла не было. Да и куда я мог деться? Я просто надеялся, что он хорошо знает свое дело, — и не ошибся. Удар мгновенно вышиб из меня дух, и боли я почти не почувствовал.

Проснулся я в клетке, точно крыса. То есть, конечно, и ячейки в сетке были покрупнее, и сама сетка покрепче, но в общем — самая настоящая клетка. Я лежал на прогибающейся сетчатой полке — койке, вделанной в стенку клетки на высоте восемнадцати дюймов от каменного пола. Не было ни матраса, ни одеяла и никакой мебели — только в углу торчала обычная раковина с краном. В воздухе воняло инсектицидом и каким-то дезинфицирующим химикатом, однако вонь была не слишком сильной, чтобы заглушить прочие ароматы, напоминающие амбре общественного сортира. На меня надели, похоже, груботканую полотняную пижаму.

Я ухитрился получить всю эту информацию только при помощи обоняния и зрения. Я осторожно пошевелился, предупреждая тех, кто, возможно, следил за мной, что собираюсь просыпаться. Мне представлялось маловероятным, что, если я застану их врасплох, они предлежать мне нечто иное, чем удар прикладом, а мой затылок и так уже страдал повышенной чувствительностью к механическим воздействиям.

Я сел, никем не обиженный, и обнаружил, что нахожусь в своей клетке — или камере — один-одинешенек. Впрочем, рядом находились другие клетки: они тянулись по обеим сторонам длинного узкого коридора, вырубленного в скале. Соседняя клетка была пуста. В следующей находилась — судя по длинным волосам — женщина. Она спала. Волосы у нее были спутанные, седые и незнакомые. Из других клеток в мою сторону смотрели несколько равнодушных лиц. Ни одно из них я раньше не видел.

Я решил, что нахожусь в смотровом отделении, на чью дверь — возле нее стоял часовой — обратила мое внимание мадам Линь. Помещение сильно напоминало питомник, который она мне демонстрировала, только клетки тут были куда больше, а их обитатели облачены в некое подобие одежды, и тут отсутствовали диковинные электронные приспособления для автоматического открытия дверей.

— Ну что, полегчало, старина?

Я оглянулся. В клетке рядом с дверью — последней в моем ряду — стоял ни кто иной, как сэр Алистер Кроу-Бархем, устремив на меня взгляд из-за крепкой стальной сетки. На нем тоже была пижама, а на ногах резиновые сандалии. Поглядев вниз, я обнаружил такие же под своими нарами. Я сунул ноги в сандалии и встал, потирая ноющую шею. Чувствовал я себя как после нокаута — что неудивительно, если учесть, что я дважды на протяжении двух часов терял сознание, причем по разным причинам.

— Буду жить, — пробормотал я.

— Счастливчик, — отозвался Лес, — коли так уверен. Я слабо усмехнулся ему в ответ.

— Ну, скажем, так: я буду жить до тех пор, пока кто-то не решит иначе. Я так думаю, что скоро они впарят мне свою суперактивную культуру под завязку, после чего все будет зависеть от милости госпожи удачи. Но, черт побери, шестьдесят к сорока — ставка куда лучшая, чем обычно бывает в нашем бизнесе, по крайней мере, я себя этим утешаю. Кроме того... — я оглянулся. — Тут можно говорить?