Осмотревшись, Глеб привычной отмашкой раздал команды.

— Звено три, сместиться на левый фланг. Звено два — на правый. Продвигаемся к центру сектора. Интервал — три метра. Звено один, следовать за мной. Огонь по готовности. И помните о растяжках. Выполнять.

Скучковавшаяся возле ворот группа моментально рассредоточилась, заняв оговорённые позиции. Все три пятёрки, ведомые звеньевыми, начали движение, растянувшись цепью примерно в шестьдесят метров.

Звено Глеба двигалось по центру, лавируя между обгоревшими остовами автомобилей и преодолевая глубокие воронки, превратившие дорожное полотно в подобие сырного ломтя.

Шли медленно. Совсем не так, как на учениях. Даже рвавшийся в бой сутки назад Преклов не спешил теперь, а тяжеленный РПЗ в его руках не опускался ниже линии глаз, постоянно обшаривая стволом окрестные руины. Ульрих, шагающий по левую руку от Глеба, обычно невозмутимый, заметно нервничал, то и дело облизывая пересыхающие губы. Демидов — отличник огневой подготовки, поражавший на стрельбище все мишени за время, в которое многие не успевали выбить и половину — сейчас более всего был занят тем, что утирал рукавом испарину со лба, хотя погода отнюдь не располагала к столь обильному потоотделению. И только Волкова не проявляла ни малейших признаков нервозности. Движения её были как всегда точны и лаконичны, а на губах играла едва заметная плотоядная улыбка.

Глеб откинул крышку тактического планшета, закреплённого на внутренней стороне левого предплечья.

— Звеньевые, оценить состояние бойцов. Если нужно, вкатите по полкуба «тормозухи». Преклов, Ульрих, Демидов, даю инъекцию.

— Я в порядке, — отозвался Толян.

— Нет, но через пять секунд будешь, — ответил Глеб и пробежался пальцами по сенсорному экрану.

— Панарин, Фомина, даю инъекцию. Гачев, Майсак, даю…

— Движение на одиннадцать часов! — перебил звеньевого взволнованный, несмотря на только что полученное внутривенно успокоительное, голос Фоминой. — Около пятидесяти метров.

— Количество целей? — спросил Глеб, пытаясь рассмотреть неприятеля в озвученном направлении.

— Две.

— Разведчики. Ещё видишь их?

— Нет. Свернули за угол.

— Движение на десять часов! — прокричал в микрофон Консальски, и тут же в ухо Глебу ударил искажённый динамиком треск автоматной очереди, дублируя звучащий слева оригинал.

— Вижу цель!

— Вот он! Ещё двое! Ещё!

Третье звено уже в полном составе вело огонь по невидимому с дороги неприятелю.

— Консальски, доложи обстановку! — прокричал Глеб, стараясь перекрыть какофонию стрельбы, в которой к треску СГК-5 присоединился резкий стрекот карабинов.

— Около десятка целей засели в здании, дальний левый угол перекрёстка, отстреливаются! Одного сняли! У нас потерь нет!

— Не выпускай их! Постараюсь обойти!

— Принял!

— Баскевич!

— На связи.

— Противник разделился. Ведёшь звено до перекрёстка, занимаешь ближнее угловое здание на своей стороне! Прикроешь нам тыл! Выполняй!

— Принял.

— Группа один, за мной! — выкрикнул Глеб, продублировав приказ отмашкой руки по направлению к центру сектора.

Но не успел он пройти и десяти шагов, как вынужден был нырнуть за ближайший остов машины и сесть на корточки, переводя дух после того, как две пули продырявили обгоревшую жесть в считанных сантиметрах от головы.