– Лия, держись!

– Я люблю тебя, – попыталась крикнуть я, хотя и захлебывалась водой. Если это последнее, что он от меня услышит, пусть это будут именно эти слова, а потом я почувствовала, что мы куда-то скользим, падаем, мир перевернулся, и я больше не видела Рейфа, не видела ничего, проклятое свадебное платье потянуло меня вниз с такой силой, как будто это сам Комизар тащил меня под воду, пока я наконец не лишилась последних сил и не перестала сопротивляться. Ледяной мир вокруг меня погрузился во мрак.

Я прошел по берегу много миль и искал повсюду. Я не мог смириться с тем, что ее больше нет. Ничего не чувствуя от холода, я не представлял, сколько времени прошло. Плота я больше так и не увидел и не знал, удалось ли выплыть остальным. Шаг за шагом я восстанавливал события, пытаясь понять, что пошло не так. Снова и снова я видел девочку Астер, ее щуплое тельце в снегу, и нож в руке Лии. Я видел и Комизара, скорчившегося у стены, истекающего кровью. Тогда у меня не было времени на то, чтобы восстановить цепь событий, и теперь я по-прежнему ничего не понимал.

Мысли мои возвращались к Лии. Она была со мной. Я держал ее в руках, потом мы попали в пороги, и она выскользнула. Она была со мной, но река вырвала ее у меня.

Течение было бурным, неукротимым. Я не помнил, как мне самому удалось выкарабкаться на берег. К этому времени я находился во многих милях ниже по течению и от холода уже не чувствовал рук и ног. Каким-то образом я сумел выползти на берег и свалился без сил, молясь, чтобы и она смогла проделать то же самое. Иного исхода я не принимал.

Я забрался на скользкий утес, упал на колени, чувствуя, что силы меня оставляют – и тут впереди увидел ее. Она лежала на берегу, лицом вниз, наполовину погрузившись в прибрежный песок, словно уже стала частью его. Ее пальцы на грязи и снегу казались совсем безжизненными.

Спина в том месте, куда попала стрела, а сейчас торчал лишь обломок, была в крови. Я доковылял до нее, опустился рядом с ней, бережно перевернул и взял на руки. Губы у нее посинели, но с них сорвался слабый еле слышный стон.

– Лия, – шепотом позвал я, отряхивая снег с ее лица.

У нее дрогнули веки. С трудом открыв глаза, она не сразу, но узнала меня.

– На каком мы берегу? – ее голос звучал так слабо, что я едва разобрал слова.

– На нашем.

Лия чуть улыбнулась, одними глазами.

– Значит, у нас получилось.

Я поднял голову, огляделся. Мы были одни неизвестно где, без лошадей, еды и тепла. Лия лежала у меня на руках, тяжело раненная, она истекала кровью, и на лице ее лежала печать смерти.

– Да, Лия, у нас получилось, – грудь у меня содрогалась, я наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Тогда почему ты плачешь?

– Я не плачу. Просто… – я обнял ее, стараясь поделиться тем немногим теплом, которое у меня оставалось. – Нужно было остаться. Нужно было…

– Рано или поздно он убил бы меня. Ты и сам знаешь. Его и сейчас уже тяготила необходимость делить со мной власть, хоть немного. А если не Комизар, то это сделал был Совет.

С каждым словом ее голос звучал все тише.