Другое дело Анисья. Сравнивать себя с ней невозможно. Свободная в проявлении своего характера, она даже на миг не задумывалась о том, что кто-то за это станет меньше ее ценить. Она была любимицей самого мира, самой вселенной. Ее достоинство и обаяние сражало наповал. Воспитанность и великодушие даже ее гнев делали прекрасным. Избалованной она стала совершенно заслуженно. И в ее упреках и замечаниях всегда проскальзывала истина. Талантливая колдунья, блестящая, как кристалл, твердая, как камень, надежная, как вся земная твердь. И защищенная силой многовекового рода.

Полина по сравнению с ней казалась робкой, тихой, прозрачной. Но Василиса знала, что внешность обманчива, видела, как наполняется бесконтрольной магией взгляд единственной Водяной колдуньи, чувствовала, как внезапно по коже бежит мороз. Старое проклятие тянуло к Полине черные крылья, древние пророчества связывались воедино прямо над ее головой. Кровь, принадлежавшая самой Милонеге, наполняла движения завораживающей грацией. Полина вызывала интерес. Она была загадочной, сложной, стойкой.

Василиса подумала и о Маргарите. Об этой веселой, жизнерадостной, открытой и очень живой… богине смерти. Неужели и впрямь в этот мир вернулась Мара? Неужели пришла сюда, чтобы усвоить очередной урок? И неужели эта девчонка, которая умела так тепло обнимать и так весело подтрунивать над богатствами Муромцев, носила на поясе одно из самых древних сокровищ и получала право одним лишь взмахом руки превращать живое в мертвое?..

К кому из них могла приравнять себя Василиса? Ей оставалось только любить их, несмотря на зависть, оставалось стремиться стать лучше, умнее, значимее, чтобы приблизиться к ним. Но судьба не наделила ее ничем… разве что талантом писать красивые очерки о природе… Что ж, но и это она теперь будет делать в стол. Пришла пора признаться Лану, главе редакции, что она давным-давно нарушила запрет и рассказала Анисье Муромец и Маргарите Руян о том, что работает в «Тридесятом Вестнике». За это из журнала тут же выгоняют. Так что единственная ее тайна сегодня исчезнет.

Вскоре в сарайчике появилась Дара, за ней Лучезар. Девушка принесла целый кувшин горячего компота из ревеня, а Лучик где-то раздобыл вчерашние сметанные лепешки, оставшиеся с ужина. Все это было выставлено на общий стол, и Василиса заставила себя подняться и налить в чашку компот. Ей было сложно отвлечься от мыслей и вникнуть в разговор. Парни и девушки в ожидании Лана обсуждали темы статей для будущего номера. Агнешка, самая активная из пишущих снежинок, топталась чуть в стороне, а потом неожиданно подошла к Василисе и села за ее стол, разделив пополам аппетитную лепешку и пододвинув ей одну половинку.

– Нет, вот это слишком категорично! – реплика Богдана заставила обеих колдуний вздрогнуть.

– Что именно? – воскликнула Дара.

– Ну вот ты рассуждаешь о браках благородных семей, но судишь однобоко! Знаешь, что поймет читатель из этой статьи? Каждая строчка кричит: «О, прекрасный принц, да возьми же уже наконец меня в жены! Я гораздо лучше этих богатеньких девиц!»