– Вы наняли меня, чтобы я втёрлась в доверие к вашему брату и играла роль его девушки. На это я согласна, хорошо. Но не смейте требовать от меня чего-то большего. У вас есть невеста, а то, что происходит сейчас – неприлично. Отойдите от меня.
– Только это вас волнует? Мы с Юлей всё обговорили, сошлись на том, что каждый может иметь личную жизнь. Наш брак будет фиктивным. Юля сама подняла эту тему, так что вам не о чем волноваться.
– Не о чем волноваться?! Вы хотите, чтобы я поцеловала вас, почти женатого мужчину, и говорите, что мне не о чем волноваться?!
– Как я уже сказал, мы с Юлей всё обсудили. Она не против, чтобы у меня были другие женщины, а я не против, чтобы у неё были другие мужчины.
– А я против! Против того, чтобы вы вламывались ко мне в квартиру, хозяйничали здесь и требовали вас целовать. Если я кого и поцелую, то вашего брата, но никак не вас. Кирилл свободный мужчина, а вы – нет.
– Вы не слышали, что я сказал? У нас с Юлей…
– Меня это не касается. Отодвиньтесь, или я закричу.
– Правда? – он прищуривается. – Евгения, вы меня не поняли. Ваш поцелуй – это моё желание. Не выполните его – завтра же останетесь без работы. Условия прописаны в договоре. Вы поставили свою подпись, так что отказаться не можете, – он наклоняется ещё ближе. – Целуйте.
– Вам нужно – вы и целуйте, – выдыхаю, почти касаясь его губ своими. – Сопротивляться я не имею права, сама поставила подпись. Но не думайте, что мне это нравится. Вы мне противны.
Пусть он психанёт и уйдёт! Пожалуйста! Наверное, нужно ещё как-то нагрубить, чтобы точно психанул. Если он поцелует меня, это будет катастрофа! Как бы я хотела ненавидеть его. Почему его слова не вызывают внутреннего протеста, злости или чего-то такого? Он говорит ужасные вещи, неправильные, аморальные, а мне даже не противно. Стою, чувствуя жар его тела, вдыхаю его запах и начинаю пьянеть всё больше. Я как под гипнозом сейчас. Он же страшный человек! Отвратительный. Я себя не узнаю. Что этот мужчина делает со мной? Он каждый раз очаровывает меня, потом оскорбляет или делает мерзкие вещи, а я от него голову теряю. Так нельзя! Он практически женат, значит, я должна держаться от него подальше. Связь с женатым мужчиной недопустима!
Какая разница, о чём они там договорились с Юлей. У меня есть свои принципы, которые я никогда не нарушала, но его близость стирает эти границы в пыль. Ещё немного – и я поддамся, а этого никак нельзя допустить. Я и так уже поступилась многим. Если позволю ему сделать это, совесть загрызёт меня окончательно.
– Уходите.
– Вы правда хотите, чтобы я ушёл?
– Да.
– Евгения, вы совсем не умеете врать.
19. Евгения
– Уходите.
– Вы правда хотите, чтобы я ушёл?
– Да.
– Евгения, вы совсем не умеете врать.
Его рот обрушивается на мои губы. Он целует их – неистово, жадно. Пьёт до дна. Нагло толкается языком в мой язык. Они сплетаются, трутся друг о друга, дерутся и нежатся. Роман кусает мои губы, всасывает их, тут же осыпает россыпью мелких поцелуев и снова накрывает мой рот своим. Беспринципно. Рьяно. До одури пьяняще.
Да, я целую его в ответ, запускаю пальцы ему в волосы, сжимаю их. Он обвивает руками мою талию, а затем рывком усаживает меня на столешницу. И вот я уже лезу ему под рубашку и впиваюсь ногтями в спину. Когда я успела вытащить её из брюк? Голова кружится, не соображаю ничего, утопая в его запахе и теряя остатки разума.