– И что она сделала? – спрашивает он.
– А что ей оставалось? Её ждал парень. То платье было шикарным, но ей пришлось надеть обычное будничное. Она мне такую взбучку потом закатила. Характер у неё был огненный.
– Вы скучаете по ней?
– Каждый день, – улыбка сползает с моего лица. Не хочу раскрывать ему душу. Душу вообще опасно открывать, могут в неё нагадить. – Уже поздно. И мы съели все пирожные. Вам пора, – встаю и начинаю убирать со стола.
– Я помогу, – Роман подрывается с места.
Отношу часть тарелок в раковину, разворачиваюсь и чуть не врезаюсь в Романа. Он ставит оставшиеся тарелки на мою стопку. Огибаю его, беру чашки, отношу туда же. Хочу повернуться, но не могу. Его руки прижимаются к моим рукам. Это прикосновение вызывает покалывание в теле. Роман сдвигает меня чуть в сторону, опирается на столешницу у раковины и вжимает меня в неё. Чувствую его дыхание на затылке. Предательские мурашки сбегают по спине, затем семенят обратно вверх и застревают где-то между лопаток. Тепло простреливает низ живота – и дыхание сбивается. Катастрофа уже близко, нужно что-то делать. Срочно.
– Что вы делаете?! Отпустите!
Он чуть отстраняется, но не убирает руки.
– Повернитесь.
18. Евгения
– Повернитесь.
Не шевелюсь. Лихорадочно соображаю, что бы такого придумать, но ничего путного в голову не приходит. Может, сказать, что я заразная, и меня нельзя трогать? Ай, не прокатит. Власов прекрасно знает, что я полностью и на сто процентов здорова. За выходные я не только гардероб обновила и наведалась в банк, но и прошла обследование. Наверняка Роман уже видел результаты анализов. Фу, гадость какая! Стыдоба! У меня же не только кровь брали. Получается, он знает про меня буквально всё. Как же стыдно! Мамочки…
– Евгения, повернитесь. По договору вы обязаны выполнять всё, что я говорю.
Медленно поворачиваюсь и поднимаю на него глаза. Снова этот взгляд – тяжёлый и порочный. От него бросает в жар и лихорадит. В глазах Романа плещется самое настоящее вожделение. Он смотрит на меня таким голодным взглядом, будто я единственная женщина на свете. В чём подвох? Хочет пополнить свою коллекцию? Но я же бракованный экземпляр, он сказал это открытым текстом. Как он может меня хотеть? У него каждый день под боком шикарная девушка – его невеста. Пусть он её и не любит, но мужчинам же не обязательно любить женщину, чтобы спать с ней. Почему сейчас он зажимает меня, а не свою будущую жену? Где логика? Я дешёвка, на которую не посмотрит ни один уважающий себя мужчина. Так он говорил. А уж себя Роман точно уважает. Он снова что-то задумал? Хочет переспать со мной, а потом сделать какую-то пакость?
– А если вы скажете с крыши прыгнуть? – еле шепчу. – Не думаете же, что прыгну?
– Конечно нет. Что за глупости?
Он впивается глазами в мои губы. Ласкает их, рвёт на части. Его дыхание тяжелеет, моё – почти прерывается.
– Поцелуйте меня.
– З-зачем?
– Вы заикаетесь, когда сильно нервничаете. Мило. Поцелуйте меня, Женя. Это моё желание, и вы должны его исполнить. Беспрекословно.
Его губы приближаются. Они очень близко. Мамочки…