В той или иной степени художники-самоучки часто недооценивают значимость типового обучения. С одной стороны, я согласен, что занятия живописью — сами по себе являются наиболее эффективным учителем. Да, можно учиться, борясь в одиночку, совершая собственные ошибки, творя в отрыве от мировой культуры, как отшельник С другой стороны, ничто не заменит возможности быть частицей сообщества равных тебе, обучающихся вместе. Ничто не заменит постоянного общения с работами других — тех, кто лучше тебя (когда они являют собой образец, к которому ты должен стремиться), и с работами тех, кто не так хорош (когда они помогают тебе осознать твое место, понять, как далеко ты ушел и сколько еще сможешь пройти).

Хорошие учителя могут сделать твой путь прямее, они могут поделиться с тобой опытом. Однако то, что хорошо для одних, не обязательно хорошо для других. То есть я хочу подчеркнуть, что все, сказанное в этой книге, основано лишь на моем собственном опыте. Я глубоко убежден, что на самом деле нет незыблемых правил. Существующие правила — это всего лишь подсказка для достижения конкретных результатов. Вместе с опытом к художнику приходит интуитивная способность открывать новые пути, прорубаться в неведомое, воплощать новые средства, открывать то, что именно тебе может дать наилучший результат.

Я действительно ходил в художественную школу. Я хорошо освоил общепринятые правила и методы. Я действительно изучал и копировал живопись старых мастеров. И созерцание оригиналов, созданных другими иллюстраторами, стало для меня огромным подспорьем. Это потрясающе полезно видеть мазки кисти, способ наложения цвета — то, что не передаст никакая печать.

Время от времени приходилось слышать такие суждения об оригиналах моих работ: «Вот это да! Просто как напечатанное!» Это всегда забавляло меня, поскольку за редкими исключениями оригинал содержит гораздо больше, чем его типографская копия. Тонкие цветовые оттенки часто теряются в печати. Утрачиваются нюансы контраста.

В деталях иллюстрации на фантастическую тему не следует притворяться, что имитируешь реальность, как это нужно, скажем, при иллюстрировании готического романа или мистики. Роль воображения в фантастике исключительно высока; изображаемые существа могут частично или полностью выйти из вашей головы. И однако, если вы хотите добиться успеха, плоды вашего воображения должны быть достаточно убедительны для зрителя. Ведь вам надо его увлечь, — чтобы он добровольно отказался от своего неверия и сказал: «Да, это здорово!»

Как начинается работа над этими целиком и полностью придуманными картинами? На вечный вопрос: «Откуда берутся твои идеи?» ответ очевиден. Естественно, они берутся из моей головы. Откуда еще им взяться? Идеи всегда берутся из головы. Это верно, что когда знакомишься с рукописью, которую должен иллюстрировать, ты скорее всего найдешь в ней соответствующие описания. Однако художник волен интерпретировать их. На самом деле, все те неведомые существа и пейзажи возникают из того, что нам ведомо. Существующая реальность может служить лишь отправной точкой, однако у фантастических существ, которые тебе удались, должна точно так же прослеживаться связь с реальностью, как у позвоночных — с одноклеточной амебой. Мускулы — это то, что делает возможным движение более высокоразвитых живых существ. Если тебе хочется изобразить, скажем, комбинацию типа животное-машина, то и тут должна быть какая-то привязка к существующим животным и существующим машинам; по крайне мере, мускулатура должна быть правдоподобной.