Сеченов насторожился.
- Приходил он ко мне. Рассказывал о своих делах. А в другой раз приносил мне даяние новокрещенцев. Человек тот в нашей губернии царями отмечен.
- Напиши мне его деревню и его имя, - властно потребовал Сеченов.
Губернатор встал, поморщившись, из-за стола.
- Имя его - Федор Догада. Новокрещенцы его едва ли к своим богам не сопричислили.
- У новокрещенцев единый бог, что и у нас, - сухо поправил епископ.
Друцкой рассмеялся.
- Радуюсь таким словам, ваше преосвященство, но в мордовских деревнях обстоит дело менее всего по-христиански, хотя бы и у новокрещенцев. Поспешность обращения в христианство тому причиною. Иконы у них поистине в пренебрежении. Полагая, что икона находится в общении со священником и доносит духовенству о нехристианской жизни новокрещеного, он оборачивает ее ликом в угол или выкалывает ей глаза. О том мне лично рассказывал священник Иван Макеев. Он принес мне икону, у коей "очи выколупаны"; а в иных местах новокрещенцы богохульные речи на сходах произносят без всякого к тому стеснения. И об этом есть сыск у меня. А если я буду брать этих людей, ковать в кандалы и пытать, а наипаче - отправлять на поселение, нагоню тем самым страх на мордву и неуважение к христианскому богу - за это вы будете жаловаться на меня - да, кроме того, подниму я тем самым ропот и среди дворян, которые смирения иноверцев жаждут, а на жертвы идти не желают. Выгода сего для них дороже возвышенных подвигов во имя будущего.
Епископ посмотрел пристально на губернатора.
- Что же, по-вашему, князь, делать, дабы крепче в вере находились иноверцы?
Друцкой сказал:
- На этот вопрос ответствовать надо, много поразмыслив. (А сам подумал: "Хочешь и меня поймать, как казанского губернатора!")
И, уйдя в соседнюю комнату, вернулся через несколько минут с запиской о Федоре Догаде, которую и отдал епископу.
Сеченов понял это, как желание князя поскорее освободиться от него. Он встал, благословил его и, попрощавшись с ним, пошел к себе в архиерейский дом.
Друцкой всякий раз в разговорах с Сеченовым был настороже, ибо много слышал о деяниях епископа в Казанской губернии на посту председателя комиссии по новокрещенским делам. Он знал, что начальник Казанской губернии пострадал однажды всецело по милости этого деловитого епископа. И не Сеченов ли, будучи в Казани, жаловался на разных чинов людей, притесняющих якобы иноверцев и новокрещенцев? Не он ли говорил, что "провинциальные и городовые воеводские канцелярии и ратуши никакой милости к иноверцам не кажут и не освобождают, и за долговременную их работу в платеже заемных денег ничего не зачитывают"?.. Не он ли поливал грязью казанские губернские власти, обвиняя их "в чинимой иноверцам кабале и несправедливости"?
Губернатору известно, что и в его области притеснения были как мордве, так и чувашинам, и черемисам, и татарам. Этого не скроешь.
И несомненно, Димитрий Сеченов станет теперь следить и за ним, за нижегородским губернатором, как следил за казанским. Наводнит своими шпионами уезды и будет доносить в Сенат, жаловаться и даже на дела далеко не церковного порядка. За духовенством это водилось. Всячески выслуживались они.