А сбежались на Волгу люди потому, что с низов наконец прибыли долгожданные соляные караваны. На пристани находился сам губернатор Друцкой, а с ним рядом стоял тайный советник Александр и действительный камергер Сергей Строгановы, именитые российские солепромышленники, нижегородские богачи! Они, конечно, были веселее всех и оживленно беседовали с губернатором. Тут же, немного в стороне, дремал седой как лунь, громоздкий, тепло одетый глава местного купечества бургомистр Олисов. Строгановы красовались на солнце своими ярко расшитыми камзолами и зелеными бархатными треуголками, кружевами, парчовыми лентами.

Наконец-то исполнилось их желание! Наконец-то соляные суда прибыли в Нижний, в этот главный складочный пункт, где хранили волжскую соль! Недаром Нижний прозвали повсеместно Соль-городом. Было много дождей летом, и теперь вода в реке поднялась, прибыла настолько, что удалось провести многие суда с солью и другими товарами, застрявшие на низах. Российские города сидят без соли. Нужду в ней великую терпят и Москва и Санкт-Петербург, а соль на Волге - ни туда ни сюда. Как же теперь не радоваться?!

Во время разговоров Друцкого с Александром Григорьевичем Строгановым к ним подошел крестьянин-лапотник.

- Ваше пресветлое величество!.. - И он поклонился губернатору в ноги. - Терпим мы по деревням бедственную нужду за недостатком солей. Крестьяне таких сил и гордыни не имут, чтобы бороться с посадскими разночинцами у соляных лавок и складов, а нам соли никто не дает, а на деревнях продают те же разночинцы втридорога...

- О порядке отпуска соли крестьянам и другим подлым людям мною послана промемория в Сенат. Сиди и жди.

Губернатор сердито ткнул челобитчика тростью в плечо; тот вздрогнул, еще раз до земли поклонился Друцкому и быстрехонько исчез в толпе.

Посадские торгаши не зря в эту ночь страдали бессонницей. Многие из них солидно обогащались, скупая соль тут же на пристани у строгановских приказчиков - сколько кому хотелось - и затем продавая ее во много раз дороже по заволжским лесным деревням и починкам. Мужик жаловался губернатору не без причины.

Соль сильно таяла по дороге с низов в Москву и Питер. Особенно она оседала в Нижнем и ближних к нему городах. Когда Александру Строганову в Сенате сделали выговор, он заявил, что за провоз соли от Нижнего до Москвы подрядчики требуют по пять с половиной копеек с пуда, а правительство разрешало на всякие расходы тратить лишь три с половиной копейки на пуд. Поневоле приходится ее продавать в Нижнем. Сенат на это заявление Строгановых отмалчивался. В результате - ничего не изменилось.

И теперь Александр Григорьевич для приличия пожаловался губернатору на то же самое.

- В прежние времена, - говорил он, - было много легче, ибо казна высылала нам рабочих из разных областей принудительно, а ныне сей выгодный обычай заменен вольными подрядами - от этого и пошли у нас в соляном деле великие расстрои, и, кроме убытка, нам оно ничего не приносит.

Друцкой нахмурился. Надоело князю слушать всяческие жалобы. Жалуются ему крестьяне, жалуются дворяне, жалуются купцы, жалуются монахи и попы, а на что и на кого жалуются? И что может сделать для них губернатор? У самого голова кругом идет от всей этой государственной неурядицы последних лет. Не успеешь присягнуть одному царю, как на престоле оказывается новый царь. А новый царь - и новые вельможи, а новые вельможи - и новые порядки. Разве может в этом разобраться какой-либо губернатор?