Юнгер, видя упорство мордвы, растерялся. Это сразу понял Хайридин. Военная команда застряла на одном месте у речки за холмом. Ни туда ни сюда. Понял это и Несмеянка, приказав Дружинке Мясникову обойти холм солдатам в тыл. Но ничего не мог сделать Дружинка, ибо не слушались его, лезли с бестолковою остервенелостью прямо на врага, в одно и то же место, и многие тут же падали убитыми.

Хайридин раздумывал, не настало ли время ему по-настоящему ударить в тыл и не только навести страх на солдат, но и дать им хороший удар. Не хочет этого почему-то сделать Несмеянка, нужно сделать ему, Хайридину.

- Айда! - крикнул он ватаге.

Снова пронеслись всадники. С диким гиканьем они бросились по полю врассыпную и врезались в самый затылок губернаторского отряда, убив и поранив несколько солдат и сбив с коня какого-то офицера. Мотя с радостью увидела, что от ее пули упал этот офицер. Когда же Юнгер повернул драгун в сторону ударившей ему в тыл конницы - на него опять с неистовым воем повалила мордва, прямо на огонь: падал один, за ним шел другой, третий...

"Все равно помирать!" - говорили терюхане, презирая опасность.

Юнгер снова повернул на мордву, а в эту минуту Хайридин опять налетел на его тыл со своими храбрецами.

Начался жаркий бой. Пищали стрелы, как птицы, вонзаясь с шипением в тело. Свистели пули, сбивая людей наземь. Раненые в окровавленных лохмотьях с разбитыми лицами, размахивая бердышами, рогатками и вилами, все равно лезли к пушке. Падали сраженные огнем, а за ними, задыхаясь от злобы, неслись другие... Конница Юнгера, рассыпавшись по полю, билась саблями с конными ватажниками. Башкирец носился, как обезумевший, в самой гуще врагов, ловко поражая их своим громадным ятаганом, но сила губернаторской конницы брала верх численностью.

Видя это, вылез из своей засады громадина-дьякон Пересвет, а с ним Рувим; во главе пеших ватажников они побежали по полю на помощь Хайридину. Раздались новые выстрелы, и несколько губернаторских всадников свалились с коней. Остальные вскачь бросились к своему стану, преследуемые Хайридином. Мотя не отставала от других, бесстрашно носилась по полю, догоняя на своем коне то одного, то другого кавалериста.

Мордва немного оттеснила губернаторскую пехоту. Дерзко выдвинулись терюхане вперед, непрерывно шлепала тетива на луках. Звенели рогатки, сабли, вилы. Все смешалось в ожесточенной драке.

Положение Юнгера становилось опасным. О наступлении нечего было и думать. Тут только премьер-майор понял, как мало знают нижегородские военачальники о мордве и об истинном положении дел в Терюшевской волости. И к чему навязали пушку? Сам Друцкой посоветовал взять ее, а теперь она только связывала, мешала. В таком бою ей нечего делать. Немец начинал уж думать об отступлении. "Прощай, офицерское звание!" - с горечью вздыхал он, бегая среди солдат и ругая их, на чем свет стоит.

Только когда солнце село, битва утихла. Несмеянка укорял своих помощников, перевязывая раненую руку:

- В бою-драке думай о товарищах, чтобы не погинули они понапрасну... Зря народ теряете!.. Они, глупые, лезут на огонь, как слепые... А вы что смотрите?!