– Тебе тоже дать? – Мишка даже не стал разворачиваться в сторону второго двоюродного брата, лишь скосил на него глаза.

Пашка, на всякий случай, отскочил немного назад, но не угомонился:

– Все равно – нечестно!

«Нет, без крепкой трепки не отстанут, дети, блин, что тут поделаешь? Петька вроде бы прочухался, ну-с: «Аве Цезарь! Моритури те салютант!»»

Мишка повернулся к братьям спиной и сделал вид, что направляется к воротам. «Апостолы» с криком (а как же без крика?) кинулись на него оба одновременно. Мишка сделал короткий шаг в сторону, и Петька сам напоролся солнечным сплетением на выставленный Мишкин локоть. Мишка развернулся к младшему «апостолу»… Пашки не было. Вернее, он был, но лежал на земле, а верхом на нем сидел непонятно откуда взявшийся Роська и уже нацеливался настучать Пашке по физиономии.

– Роська, назад!

«Да что ж я ему, как Чифу, команду даю?»

– Роська, перестань, мы – шутейно. Я ребятам приемы показывал. Слезай.

– Холоп!!! – завизжал Пашка. – На хозяина руку поднял!!! Головой ответишь!!! Семен, Панкрат, кто-нибудь! Вяжите его!!!

«Ох, блин! Роську же в бою взяли, он пожизненный холоп Никифора. За нападение на хозяина или кого-то из его семьи холопу – смерть! Что ж ты натворил, парень?»

– А ну, заткнись! – Мишка пнул орущего двоюродного брата ногой в бок. – Заткнись, я сказал!

Пашка прекратил блажить, но было уже поздно – во двор выскочило двое холопов, и один из них был старшим никифоровским приказчиком Семеном.

– Стоять! – Мишка постарался придать своему голосу как можно больше властности. – Стоять, никого не трогать!

Не тут-то было! Для Семена он был всего лишь мальчишкой. Мало ли, что родственник хозяина: приехал и уехал, а с Пашкой Семену дальше жить.

– Панкрат! – скомандовал старший приказчик второму мужику. – Вяжи Роську! В погреб его, пока хозяин не решит.

«Ну нет, я вам Роську так просто не отдам!».

Мишка свистнул, вызывая из дома Кузьму с Демьяном, и, выхватив из ножен кинжал, встал между Роськой и Панкратом.

– Только сунься, козел, кишки выпущу!

Панкрат нерешительно затоптался на месте, вопросительно оглянулся на Семена.

– Михайла, ты того… – Семен явно находился в затруднении. – Ты не у себя дома! Там распоряжайся, а здесь…

– Оглянись! – Мишка подбородком указал Семену за спину.

На крыльце стояли Демка и Кузька: еще не разобравшись в происходящем, оба уже тянули, на всякий случай, из ножен кинжалы.

– Семен, слыхал, как мы намедни троих упокоили? Тебе это надо? Роська за меня вступился, беру его грех на себя, так и доложишь Никифору Палычу, когда проспится. Понял меня?

– Так это… – Семен еще раз оглянулся на стоящих на крыльце близнецов. – А не сбежит?

– Беру все на себя!

– Пашка, паскуда! – подал неожиданно голос скорчившийся на земле Петр. – Удавлю, как кутенка! Сам все подстроил, зараза, а теперь воешь! Сенька, пошел вон! Отцу ничего не говорить! Роська ни в чем не виноват.

– Петр Никифорыч, нельзя не сказать, хозяин все равно все узнает.

– Тогда вали все на меня! Я сам все отцу объясню.

«Браво, Петр Никифорыч! Человеком растешь! А братец-то у тебя и правда… купцом будет хорошим. В ситуации сориентировался мгновенно, правовую базу подвел, приказы раздавать начал. И все это – лежа на земле в преддверии мордобития, ни в одном слове не ошибся, подонок. Будет купцом, папе на радость!»