Том надел старые фланелевые брюки, свитер с высоким воротником и армейские ботинки и вывел из гаража “альфа-ромео”. В меню сегодня было viande hackee – рубленое мясо по-французски, имевшее такой аппетитный вид, что его, казалось, можно было съесть сырым. Тому случалось видеть, в каком экстазе американцы, не успев провести за океаном и суток, набрасываются в парижских закусочных на гамбургеры с луком и кетчупом.

Как Том и предвидел, он узнал Криса Гринлифа с первого взгляда. Хотя молодого человека заслоняла толпа, его белокурая голова торчала над окружающими. Брови его были слегка нахмурены, как у Дикки. Том приветственно поднял руку, но американец был все же в сомнении, пока Том не встретился с ним глазами и не улыбнулся. Ответная улыбка Криса тоже напоминала о Дикки, хотя губы, заметил Том, были полнее. Очевидно, Крис унаследовал их от матери.

Они пожали друг другу руки.

– Здесь действительно чувствуешь себя за городом.

– Как тебе понравился Париж?

– О, очень понравился. Я не думал, что он такой большой.

Кристофер жадно впитывал впечатления, с интересом разглядывая самые обыкновенные закусочные, платаны и дома, встречавшиеся по дороге. Его друг Джеральд уехал дня на два-три в Страсбург, сообщил Крис.

– Это первая французская деревня, какую я вижу в жизни! – воскликнул он. – Она настоящая?

Можно было подумать, он сомневается, не декорация ли это.

Энтузиазм Криса забавлял Тома и как-то странно щекотал нервы. Он вспомнил, какая сумасшедшая радость охватила его, когда он впервые увидел из окна поезда падающую Пизанскую башню, цепочку береговых огней в Каннах. Только ему не с кем было поделиться своей радостью.

Бель-Омбр прятался в темноте, но мадам Аннет зажгла свет над парадным входом, и пропорции здания угадывались благодаря тому, что в левом окне первого этажа, на кухне, горел свет. Том снисходительно улыбался про себя восторженным отзывам Криса, тем не менее они были ему приятны. Бывали моменты, когда Тому хотелось одним ударом ноги уничтожить и Бель-Омбр, и все семейство Плиссон, будто это был некий замок из песка. Это случалось тогда, когда его выводило из себя чисто французское упрямство, жадность или ложь, которая была даже не настоящей ложью, а утаиванием фактов. Но когда другие хвалили Бель-Омбр, Тому это нравилось. Том заехал в гараж и взял один из двух чемоданов Криса. Молодой человек объяснил, что захватил с собой весь свой багаж.

Мадам Аннет открыла парадную дверь.

– Познакомьтесь, моя экономка и верная маркитантка, без которой жизнь моя была бы немыслима, – сказал Том. – Мадам Аннет, мсье Кристоф.

– Здравствуйте. Bonsour, – произнес Крис.

– Bonsour, m'sieur. Комната мсье готова.

Том провел Криса наверх.

– Это грандиозно, – восхищался Крис. – Прямо как музей.

Очевидно, на молодого человека произвело впечатление обилие атласа и золоченой бронзы.

– Интерьерами занимается в основном моя жена. Сейчас ее нет дома.

– Я видел фотографию, где вы сняты вместе. Дядя Герберт показывал мне ее в Нью-Йорке всего два дня назад. Она блондинка, и ее зовут Элоиза.

Том оставил Кристофера умываться с дороги и сказал, что будет ждать его внизу.