Забавно, что чем шире и успешнее Плейбек-театр применяется в психотерапии, тем сложнее объяснить, что такое Плейбек-театр, так как многие люди впервые сталкиваются с ним именно в психотерапевтическом контексте. «Нет, это не отдельный терапевтический подход, хотя и может быть использован в процессе терапии. Нет, вам не обязательно быть терапевтом, чтобы заниматься Плейбеком. Да, мы даем представления Плейбека в театрах для широкой публики. Да, и там тоже мы заботимся о целительном воздействии в самом широком смысле на каждого человека, включая актеров».

Вне зависимости, где и для кого выступает Плейбек-театр, он переплетает элементы, которые обычно разъединены в нашей культуре, как разъединено многое другое. Естественно, различные контексты могут требовать акцентирования либо на искусстве, либо на целительстве, и у отдельных индивидуальных практиков или практикующих групп есть выбор специализации. Труппа, часто выступающая в театрах для широкой публики, может уделять особое внимание художественным стандартам и эстетической манере перформанса. Терапевт в больнице будет применять весь сложный набор своих терапевтических знаний, в которых не нуждаются театральные зрители. Но хотя соотношение между элементами искусства и целительства может варьироваться, оба они интегрированы в Плейбеке.

Некоторые примеры: Мы выступали в одном из театров Нью-Йорка. Мы нервничали из-за явного присутствия «театральщины»; мы привыкли к гораздо менее формальной обстановке. Здесь была настоящая сцена с черным занавесом, нам сделали хорошую рекламу. Зрители обычно смотрят здесь пьесы; как они воспримут наш театр персональной импровизации? Когда выступление началось, то стало ясно, что это представление сильно отличается от наших публичных выступлений в нашем родном городе. Нью-йоркские зрители незнакомы друг с другом, им неизвестна даже сама идея нашего сообщества. Мы чувствовали их отношение: «Ну-ка, покажите нам!» - и мы сомневались, что сможем показать. Однако мы держались нашей формы, а у зрителей появились истории. Постепенно возникла и начала укрепляться взаимосвязь между ними и нами, между всеми людьми в зале. Но, закончив действие, мы ощущали, что чувства общности было недостаточно. На самом деле мы не смогли преобразовать эту разнородную группу в «хороших соседей», а от этого зависит успех Плейбека.

Еще одно выступление в Нью-Йорке. На этот раз мы оказались в школе в бедном пригородном районе. Мы стояли молча, когда вооруженная охрана отпирала для нас двери. Нам сказали, что в первый день семестра на этой лестнице застрелили ученика. В классной комнате нас ожидало около тридцати детей, для которых нас пригласили. Все они были чернокожими. А все мы были белыми. Если нас не выпроводили с насмешками за дверь еще до начала выступления, то только потому, что дети доверяли своему учителю и уважали его. Как только мы начали, их сильное желание быть услышанными перевесило их подозрительность. Мы предложили им помочь нам разыгрывать истории. Послышались многочисленные самодовольные смешки, но они приняли предложение. Их истории были о страхе и опасности вокруг них: эти дети жили в районе непрекращающейся войны, и ни учителя, ни родители, ни закон не могли обеспечить им безопасность. Когда мы закончили и стали паковать свои вещи, один мальчик остался с нами ненадолго. Он рассказывал о своих собственных стратегиях выживания. Мы были поражены его добрым, философским юмором, возможно, это можно было считать мудростью.