Этого она не могла допустить, потому и молчала, стараясь избегать ненужных расспросов.

К тому же, у нее были и другие заботы. Например, Дин и анкры, с которыми она проводила все свободное время.

Очень часто к ним присоединялся и Роннар, тихо радуясь, что в его маленьком семействе царит мир и гармония. Конечно, он замечал, что с супругой творится что-то не то, но она отмахивалась от его расспросов, говоря, что беспокоится о предстоящем турнире. Он утешал ее, убеждая, что вернется живой и с победой, что теперь, когда они вместе, он никому не позволит разрушить их счастье…

Ленси верила. Или делала вид, что верит, но по ночам жалась к мужу, обвивала руками и ногами, будто боялась, что он исчезнет, прятала лицо у него на груди.

Имира не показала ей, чем закончатся Драконьи Игры. Не захотела, а может быть не смогла. И эта неизвестность мучила девушку едва ли не больше, чем знание о неизбежных смертях.

***

Накануне Драконьих Игр в обстановке строжайшей секретности принцесса Валенсия покинула замок, чтобы прибыть в Кортарен.

Дин по приказу отца остался в Ирригене, но нисколько не переживал по этому поводу. Со дня на день должны были проклюнуться яйца, которые они вывезли из Обители, и мальчик ждал это волшебное событие, собираясь «привязать» к себе маленьких анкров.

Драконья столица встретила девушку ясным небом, сверкающими на солнце шпилями и шумом большого города. По настоянию Владыки, принцессу и ее свиту обустроили в доме Ли Танариса, под бдительным оком самого Фаэрна и его матери.

Эстелла Ли Танарис оказалась пышной розовощекой женщиной с нерастраченным материнским инстинктом, которая буквально с порога взяла девушку под опеку. Она все еще глубоко переживала смерть мужа, но держалась, не желая, чтобы кто-то видел ее душевные муки. И знакомство с Валенсией стало для нее глотком свежей воды.

- Вот, хоть один из моих сыновей остепенился, - вздыхала она, бросая на Фаэрна красноречивые взгляды. – Женился, а скоро и деточки пойдут, будет мне забота – внучат нянчить.

Ленси смущалась от этих намеков и отводила глаза. Они с Роннаром о детях не говорили, по взаимному молчаливому согласию избегая столь тонкой темы. Просто любили друг друга, спеша наверстать бездарно упущенное время.

А вот Фаэрна слова матери ранили в самую душу. Но он молчал, не желая раскрывать личные тайны раньше времени. Одна из этрурских принцесс похитила его сердце, а до бала Невест было еще так далеко...

- Все готово, - сообщил он после завтрака. – Экипаж ждет у крыльца. Так же нас будут сопровождать переодетые ньорды.

- Мне нужно еще пять минут, – прошептала Валенсия, глядя на себя в зеркало.

С самого утра ее не отпускала тревога, которой она не могла найти объективной причины. Ночь на новом месте тоже была беспокойной, хотя льера Танарис сделала все, что смогла, чтобы обеспечить уют своей гостье.

- Хорошо, – кивнув, Фаэрн вышел.

Девушка машинально прикоснулась к камешку на груди, и Луннар отозвался теплой пульсацией.

Почему она нервничает? Все должно быть хорошо, Роннар ей обещал…

- Ох, Ваше Высочество, как же вы хороши! – не удержалась от комплимента Амина.