Оставалось около пяти лет. Потом Вениамин Андреевич планировал обменять комнату на самую дешевую в Колпинском районе, вырученные деньги добавить к скопленным — и воплотить в жизнь мечту Аркадия.

Пока же он продолжал жить в комнате с камином на набережной Невы, ходить каждый день, кроме воскресенья, на работу, помогать шумным соседям-студентам в учебе и мечтать о том дне, когда его мечта станет осуществимой.

Пожалуй, кроме работы у пожилого инженера было только одно занятие. Каждый вечер, около девяти часов, он набирал случайный номер с кодом Петербурга.

— Я слушаю.

— Здравствуйте. Простите, я не знаю вашего имени, да и номер мобила набрал случайно. Если вы не заняты, вы не могли бы со мной поговорить?

За два года подобной «практики» согласились трое. Один коротал время в ожидании встречи с кем-то и отключился, даже не предупредив. Второй удивился, но разговор поддержал, пока не услышал о благотворительности… К удивлению Вениамина Андреевича, собеседник встретил идею с энтузиазмом. Долго слушал, и, наконец, сказал: «это все прекрасно, но скажите, наконец, главное — как именно вы с этого на первый взгляд бесперспективного и бесполезного занятия сумели получить выгоду?». Тут не выдержал уже сам инженер. С третьим получилось еще обиднее — им оказался пьющий в одиночестве мужик, который принял странный звонок как возможность пожаловаться кому-то на то, что зарплата маленькая, любовница требует денег, зарплата маленькая, жена, стерва, смеет ему изменять, зарплата маленькая, сын-лоботряс тоже требует денег, а зарплата маленькая, друг его кинул, зарплата маленькая… Услышав про зарплату в седьмой раз, Вениамин Андреевич прервал разговор.

Но от привычки своей так и не отказался. И каждый день, в десять часов вечера, набирал случайный номер…

Ты уходишь от погонь,

Сквозь кордон и сквозь огонь…

— Внимание, оставайтесь в своих квартирах! — разносился по кварталу механический голос. — Идет полицейская операция. Оставайтесь в своих квартирах. Приготовьте документы для осмотра. Идет полицейская операция. В целях безопасности, оставайтесь в своих квартирах.

На улице хлопьями валил густой и холодный снег, он искрился в осветительных лучах полицейских флаеров и падал на стекла, на готовые к стрельбе плазмеры, на черные шлемы с зеркальными забралами, на разлохмаченные, как всегда, волосы Админа, такого нелепого и смешного с заведенными за голову руками и скованными пластиковыми наручниками запястьями… Снег ровным белым ковром устилал улицу, скрывая серый асфальт, и только возле лежащего ничком Сивого расплывался огромной уродливой алой кляксой.

Стас боялся даже дышать. Густой снег уже смазал его следы и засыпал прижавшегося к земле юношу. Громко подвывал на одной ноте раненый пулей в живот Тайгер, матерился Гранд — пока не получил прикладом автомата в зубы. Джонни не было сегодня в штабе, ему повезло…

«Зачем Тайгер так громко воет? — стучало в голове. — Я ему нос сломаю, если он сейчас же не заткнется».

Вот только Стек сам был в шаге от того, чтобы завыть. От безнадежности, от страха, от боли в сломанной во время прыжка из лестничного окна третьего этажа руке — и как он ухитрился повредить руку и не переломать ноги? Страх отупляющей волной накатывал на его разум, лишая способности думать.